Книга Забыть тебя невозможно - Мария Высоцкая

* * *

Несколько секунд пялюсь на пустующую рядом подушку. Белоснежная наволочка все еще пахнет Аринкиными духами.

Она ушла. Сбежала от меня. Снова.

Не могу сказать, что удивлён, честно говоря, с самого начала ждал подобного исхода, это же Арина. Но когда столкнулся с этим в реальности, перетряхнуло.

Закрываю глаза. Темнота, вот что мне сейчас нужно. Темнота и тишина. Мыслительные процессы в моей голове замедлены. В слоу-мо прокручиваю все, что произошло сегодняшней ночью…

Она была на грани истерики. Каждый вздох, взгляд, все пронизано безнадегой и отчаянием. Я ощутил весь спектр убивающих ее эмоций на себе.

«Зачем ты уехал? Я бы простила. Я бы все тогда простила…»

До сих пор под пальцами ее дрожь ощущаю. Слова. Каждая буква на репите.

Легкие под завязку набиты дроблёным стеклом. Мелкая крошка вспарывает их изнутри, превращая дыхательный процесс в пытку. Вот-вот наступит кислородное голодание.

Прошлое сталкивается с настоящим.

Она отвечала мне этой ночью. Выплескивала боль по капле и реагировала на ласки. Кончила от моих пальцев. Мы вели себя, как изголодавшиеся друг по другу звери.

Эти два года ничего для нас не изменили. Любовь осталась не утолена…

Сползаю с кровати. Все еще подтормаживаю. Минуты три ищу футболку, которая все это время валяется на видном месте. Забираю тряпку со стула, надеваю уже в коридоре.

Вообще, стоит умыться или хотя бы посмотреть на себя в зеркало. В гостевой нет душевой, поэтому приходится спуститься вниз.

С лестницы прекрасно просматривается зона кухни, которая, к моему сожалению, не пустует.

Аринкина мать, как и сама она, тусуется там. Ульяна Артуровна у плиты, а моя Громова сидит за столом, подтянув колени к груди. Сегодня на ней малиновый спортивный костюм. Ощущение, что она в нем забаррикадировалась. Рукава практически скрывают пальцы, а ноги полностью утонули в широких штанинах.

— Доброе утро, — пробегаюсь ладонью по затылку.

Насчет доброго я, конечно, поспорил бы.

— Доброе. Водички?

Аринкина мать медленно разворачивается и хитро прищуривается, не без улыбки, конечно. В руке у нее деревянная лопатка, она там жарит что-то. Судя по запаху, блины какие-то…

— Ага, — киваю, прожигая Аринкин профиль взглядом. Она не повернулась и ни разу на меня не посмотрела.

Вот эта отрешенность уже не просто напрягает, а открыто бесит. Неужели второй раз на те же грабли? После ночи в клубе она с таким же фейсом ходила. Будто ничего не произошло.

— В холодильнике, на нижней полке, — снова Громова-старшая.

Чуть заторможенно киваю. Открываю холодильник и нетерпеливо сворачиваю крышку с пластиковой бутылки.

— Арин, поможешь мне?

— Конечно, мама.

Пока Ариша расставляет на столе тарелки, успеваю прижать задницу к стулу и осушить пол-литровую бутылку до донышка.

Когда тарелка приземляется и передо мной, инстинктивно вскидываю взгляд. Буквально секунды, на которые наши глаза сталкиваются, но этого хватает, чтобы заметить Аринкину нервозность.

Она отдергивает пальцы от края белоснежного фарфора и резко отворачивается.

Сама уже красная до кончиков ушей, взгляд прячет. Делает вид, что знать меня не знает.

— Всем приятного аппетита, — это снова теть Ульяна. Походу, в этом доме только с ней можно наладить нормальный контакт.

Что Аринка, что ее отец — те еще молчуны.

Лениво отковыриваю вилкой кусок от сырника и засовываю его в рот. Вкусовые рецепторы оживают, а вместе с ними и тошнота. Нет, пожалуй, никакая жрачка в меня сейчас не полезет. Делаю глоток сладкого кофе. Сам туда ложек пять сахара бахнул. Попускает.

Тишина уже давно стала звенящей. Слышны лишь негромкие удары столовых приборов о тарелки.

Громова гипнотизирует свою тарелку. А вот ее мать не без интереса переводит взгляд то на меня, то на дочь.

— Ты надолго вернулся?

Смотрю на Ульяну Артуровну и сразу киваю.

— Навсегда. У отца работать буду.

— Давно пора. Ходить строем явно не твое.

— Это да… Арин, передай джем, пожалуйста.

Аринка вздрагивает и быстро тянется к маленькой банке. В протянутую мной руку не отдает. Просто двигает ее по столу.

— Спасибо, — поджимаю губы, на которых вот-вот проступит усмешка.

Что, блядь, вообще происходит? Мне кто-нибудь объяснит?

Сжимаю в кулак вилку, абсолютно не замечая, как начинаю постукивать ей по столу.

— Так, детишки, у меня йога, поэтому я вынуждена вас покинуть. Арин, со стола не забудь убрать.

— Хорошо, — отзывается меланхолично и провожает мать взглядом.

Я же молча пялюсь на Громову. Распирает устроить скандал и вытрясти из нее ответы на свои вопросы. В реальности я этого, конечно, не делаю. Заливаю свое нетерпение кофе.

— Хорошо, что папы вчера не было дома. Он бы точно спустил тебя с лестницы.

Игнорирую выбранный ею тон. Плевать. Честно говоря, радует то, что она вообще со мной заговорила.

— Ага. В прошлый раз именно это и обещал, — криво улыбаюсь. — Прости за вчерашнее, если чем-то тебя обидел. Хотя на самом деле я не понимаю, чем… Что произошло?