эта красота не радовала адмиральское сердце: ночной бой вообще тяжелое занятие, а уж для «Уаскара» с его крайне неторопливой (и это еще мягко сказано) артиллерией, так и в особенности.
«Магальянес», пользуясь незначительным преимуществом в скорости, раз за разом уворачивался от таранного удара, осыпая врага снарядами. В цель, правда, угодил только один, в броневой пояс, не нанеся сколько-нибудь заметных повреждений: несколько вылетевших заклепок да легкая течь, открывшаяся в угольных ямах, не в счет.
Но долго это продолжаться не могло. Перуанцы, умело маневрируя, исхитрились подловить неприятеля на крутой циркуляции. Грозный шпирон «Уаскара» прошел в десятке футов от борта корвета, но то ли удача, то ли мастерство рулевых спасли чилийцев и на этот раз. А малое время спустя к месту боя подошел, отчаянно дымя обеими трубами, казематный броненосец «Бланко Энкалада», один из двух, имевшихся в чилийском флоте, и Мигель Грау скомандовал отходить на норд-вест, куда двумя часами позже ушел захваченный угольщик.
К третьей склянке с мостика приказали сбавить обороты на четверть от полных – машины «Уаскара» давно нуждались в ремонте, и Грау не желал рисковать. Он даже пожалел, что после модернизации монитор остался без парусной оснастки – попутный ветер мог прибавить узла полтора к его ходу. Но чего нет, того нет, оставалось только ожидать развития событий, стоя на мостике, и обсуждать с вахтенным офицером давешний бой.
– К сожалению, наши орудия хоть и способны произвести впечатление своими размерами и весом снарядов, но мало приспособлены к морскому бою, – рассуждал адмирал. – Для бомбардировки берега они еще сгодятся, а вот для стрельбы по маневрирующему неприятельскому судну – извините! В этом мы убедились еще во время стычки с «Шахом» и «Аметистом», когда за три часа боя две наши пушки сделали всего семь выстрелов – по одному в сорок минут! Вот и сейчас: мы разбрасываем дорогущие конические бомбы впустую, тогда как один-единственный удар тараном способен принести решительный успех! Взять, к примеру, кампанию на русской Балтике или сражение при Александрии между турецкой и британской эскадрами. Там тараны сыграли чуть ли не основную роль, отправив на дно не один боевой корабль!
– Да, остается только сокрушаться, что у нас нет специального судна-тарана, бронированного, низкобортного, несущего кроме орудий самодвижущиеся мины, – поспешил согласиться с начальством вахтенный офицер. – Ведущие морские державы, Франция и Англия, уже строят такие. Нашим умникам из правительства не худо бы задуматься о приобретении подобного корабля. Например, заказать у нортамериканос. Чем плохо? И через океан не надо тащить. Вспомните, как вы в свое время намучились с «Уаскаром»… Одна только потеря лопасти винта во время шторма в Центральной Атлантике чего стоит!
– Я слышал, янки строят на Западном побережье мониторы для обороны прибрежных городов, – подал голос Кукалон, внимательно прислушивавшийся к беседе. – Наверняка их тоже оснастят таранами – передовая в плане техники нация, иначе невозможно. Вот бы подать мысль сеньору президенту выкупить один из них. Сейчас, после потери «Эсмеральды», он нам очень пригодился бы, а то два других наших монитора, «Манко Капак» и «Атауальпа», годятся разве что для защиты акваторий портов – в океан им лучше не соваться.
Адмирал в раздражении вскинул голову и обратил на репортера взор, полный гнева. Смешанного, впрочем, с удивлением – словно чугунный палубный кнехт вдруг заговорил, и мало того, сказал нечто, заслуживающее внимания.
Щелкопер, в самом деле, прав. Конечно, им пока везет, но ведь нельзя же в одиночку противостоять всему чилийскому флоту? После того как «Эсмеральду» сожгла ее собственная команда, «Уаскар» остался единственной броненосной единицей перуанского флота, способной всерьез противостоять чилийским «Адмиранте Кохрейну» и «Бланко Энкалада», и это не считая выводка корветов и канонерок вроде давешнего «Магальянеса».
Конечно, казна республики пуста, но, может, президент Луис Ла Пуэрта сумеет раздобыть деньги? Скажем, взять займ. Британцы не дадут, они поддерживают чилийцев, но что если обратиться к их заклятым врагам, нортамериканос? Или к французам – те в последнее время активно лезут в латиноамериканские дела. Адмирал согласился бы даже принять помощь от Испании. В конце концов, испанцы далеко, а чилийский флот – вот он, под боком. Другое дело, что правительство Альфонсо XII испытывает сейчас серьезные трудности и вряд ли захочет разбрасываться средствами для помощи своим бывшим колониям.
Уйти от погони не удалось. На следующий день, когда солнце уже стояло высоко над горизонтом, «Бланка Эскалада» и «Магальянес» нагнали наконец «Уаскар». Монитор давно сидел костью в горле у чилийского флота, и теперь командор Гальварино Риверос Карденас, командующий эскадрой, намеревался навсегда с ним покончить. Но на этот раз военное счастье приняло сторону перуанцев: машины корвета, измученные ночной погоней, стали сдавать, и он постепенно отставал от флагмана. «Бланка Энкалада» уверенно держал дистанцию в двенадцать кабельтовых, но, чтобы дать залп из погонных казематных орудий, броненосцу приходилось слегка доворачивать то вправо, то влево, сбивая и без того неверный прицел. С «Уаскара» ему отвечала единственная ретирадная сорокафунтовка, тоже без видимого результата.
На этом, собственно, все и закончилось. Чилийские снаряды ложились с большим разбросом, и через час такой канонады раздосадованный Карденас приказал задробить стрельбу и сбавить ход. Приходилось признать, что проклятый «Уаскар» снова сумел вырваться из челюстей чилийского флота в тот самый момент, когда те готовы были сомкнуться и сокрушить неприятеля.
Однако вовсе без потерь не обошлось. В разгар канонады неутомимый Кукалон покинул мостик и направился на ют. Пушечный дым, пальба, вид фонтанов, поднятых снарядами, бессильно падающими в отдалении от монитора, привели его в сущее неистовство. Как рассказывал позже в кубрике «Уаскара» артиллерийский унтер-офицер Хорхе Адоньес, ставший свидетелем этой сцены, «щелкоперишка скакал, размахивал руками, словно бразильская обезьяна, делал непристойные жесты и все время выкрикивал оскорбления в адрес преследователей». За что и поплатился: когда Грау, желая затруднить прицеливание чилийским комендорам, скомандовал правый коордонат, «Уаскар» резко накренился на полном ходу, и незадачливый репортер вылетел за борт, словно пробка из бутылки шампанского. Адоньес успел сорвать с лееров спасательный круг и швырнуть бедняге вслед, но круг затянуло под винт, и унтер успел разглядеть лишь мелькающую в пенной кильватерной струе голову в белом тропическом шлеме.
Когда Мигелю Грау доложили об этом происшествии, он лишь злорадно ухмыльнулся.
– Ничего, выплывет как-нибудь на своем дурацком колпаке. Он ведь, кажется, из пробки, как и спасательные пояса?
Адмирал как в воду глядел. Репортер (вернее, память о нем, поскольку самого Антонио более никто не видел) действительно «выплыл» именно благодаря своему примечательному головному убору. С тех пор по всей Южной Америке колониальные шлемы
