вытянулась и и выросла, а за спиной его раскрылись два кожистых крыла, как у летучих мышей. Командир зашипел и продемонстрировал набор острых игольчатых зубов… Выглядело жутко, захотелось даже дать деру и не оглядываться.
Но Вэйн и не думал убегать, он спокойно и насмешливо смотрел на вампирское преображение, полуулыбка так и норовила выскользнуть на физиономию непрошенной гостьей. Ребята сбились в кучку и, по-видимому, стали спорить кто кому надерет задницу. Я бы поставила на вампира, но видок у Вэйна был такой самоуверенный…
Нас, девчонок, оттеснили к лавочкам, давая простор капитану и его заму для мордобития. А они тем временем активировали по залу защитный купол и кружили вокруг друг друга как два распетушившихся грифона в период случки. Сначала вампир хотел взять своей нечеловеческой реакцией и быстротой, но Вэйн мгновенно сгустил для него воздух и движения капитана замедлились, словно он тонул в болоте. Пока вампир нейтрализовывал заклинание, воздушник сплел уже второе: путы и хлыст.
— Это я тебе надеру задницу, соска — кровососка, — зло хохотнул Вэйн, — в буквальном смысле. Хлыстом отхожу.
— Не надорвись, пердежник, — оскалился вампир, — что-то завоняло, ты опять воздух испортил? Воздушник…
Дальше им было уже не до разговоров, противостояние набирало обороты: накинуть путы Вэйну не удалось, вампир увернулся в последний момент, но хлыст достиг своего места назначения и на штанах капитана зазияла дыра… аккурат на заднице. Вампир заставил пол ходит ходуном, что волны в штормовую погоду, Вэйн взлетел… вампир тоже. Капитан пытался сбить воздушника земляными глыбами, но тот то уворачивался, то отклонял их встречными локальными вихрями. Но один земляной щуп незаметно обвился вокруг лодыжки мага и сдернул его на землю, мгновенно камни обрушились на Вэйна и придавили его к земле. Туше. Жаль, а я за него болела. Филлис издала радостный всхлип, подруга, моя противоположность болела за капитана и сейчас счастливо улыбалась. Если б не эльфийка, Фил тотчас же взяла бы вампира в оборот. Но что-то мне подсказывало, если Фил положила на кого-то глаз, то горе соперницам.
— Кэп, здорово ты его! — хлопали его по плечу оборотни, — пердежник давно нарывался.
— Отвалите! Пошли вон, — оттолкнул их капитан, — следущее командное занятие во вторник, после посвящения. Лин, Вэйна не лечи, пусть в лазарет плетется.
Ребята рассосались, остались только я, Филлис и обморочный Вэйн, придавленный камнями.
— Винн, ну я пойду? Завтра рано вставать, меня экскурсия по музею Бутайна ждет, — нетерпеливо дернулась Фил в сторону двери.
— А с этим что? — я показала на Вэйна.
— Мальчик взрослый, разберется, — пожала плечами подруга, — или дежурные пройдут, его заметят и освободят. Ну не мне же, хрупкой девушке, тяжелые камни таскать?
И ушла, взмахнув на прощанье рыжим хвостом (волосами, собранными в хвост). Я растерянно взирала на груду камней и полудохлого парня, но кивнув сама себе, привычно вызвала водяного элементаля. Прикинув, вызвала еще одного, так быстрее будет. И пока мои ребятки споро освобождали тело несчастного из-под камней, я сооружала водяные носилки.
На чернильном небе уже зазжглись звезды, а в воздух вспыхнул волшебными зеленоватыми огоньками жуков — светлячков, снующих меж деревьев, и мы вчетвером — я, изломанный Вэйн на носилках и двое элементалей — проходили очередную парковую аллею, внезапно меня остановило бархатистое эльфово:
— Виннтоль, вы опять подрались?
Глава 9
— Это сокрушительное действие моего обаяния, — безмятежно отозвалась я, — как видите, выбивает почву из под ног, обрушивается скалой, крадет дыхание… Ничего не могу с собой поделать…
— И вы несете свою жертву на кладбище, чтобы скрыть следы своего преступления? — улыбнулся преподаватель краешком губ.
— Разумеется, а как же иначе? Земля ему пухом, — мило проговорила я.
— Тогда вы идете не в том направление, погост прямо в противоположную сторону, — заметил эльф, — а вы держите путь к целительскому корпусу. Позвольте мне вам помочь…
Нет у меня практики так долго управлять элементалями, и стоило чуть потерять концентрацию, они обычно схлопывались, разливаясь водой. Вот и сейчас, быть Вэйну на земле, если бы преподаватель не велел кустарникам сплестись в подобие носилок и перехватить пострадавшего.
Так мы направились в лазарет, Вэйн впереди, спеленутый лозами, профессор Лайонэлл рядом со мной, бросающий на меня задумчивые взгляды. Молчание не тяготило меня, особой болтливостью я вообще не отличалась, а тут еще не хотелось бы испортить момент разговорами. Может он извинится хочет? После его попытки взлома ментального щита, головная боль мучила меня еще полчаса, пока я наконец не приняла снадобье из собранной Марьяной в дорогу аптечки. Но то ли эльф не хотел признаваться в своей гнустной попытке прочитать мои мысли, то ли вообще не думал, что его действия могли повлечь головную боль, факт оставался фактом: извиняться он и не собирался.
Ну хорошо, не больно-то и хотелось! Только не обессудьте теперь, господин менталист, я выиграю пари и озолочусь. Пока не знаю как, но я вас очарую и вы преподнесете мне свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой. Эльф, не догадываясь о моих кровожадных мыслях, акуратно поддерживал меня под локоток.
Почти свидание… Под ногами шелестел ковер опавших листьев, прохладный осенний ветерок срывал новые порции золотой листвы и осыпал нас, словно молодоженов. Где-то вглубине парка кричала ночная птица, ухнула сова, пробежал какой-то маленький зверек.
— Вы когда-нибудь теряли память, леди Виннтоль? — прервал молчание кер Риавеннеон.
— Нет, до такой степени влюбляться мне не доводилось, — со смешком выдала я, и в ответ на непонимающий взгляд Дивного, объяснила, — у нас выражение есть такое: «без памяти влюбленный», или «влюбиться до потери памяти».
— Ясно, — прохладным голосом произнес он, — а у нас есть выражение «влюбиться до потери пульса», считается, что когда эльф встречает свою половинку, его сердце на мгновение останавливается, чтобы возобновить биение в унисон с избранницей.
Час от часу не легче… скажи кому — не поверят, брожу ночью с красавчиком-преподавателем, о любви веду беседы… Это было бы чудесно, если бы не было так странно. Я в курсе, какого мнения эльфы обо всех людях. Мы для них сродни животным… И если для вампиров мы всего лишь красиво оформленные бутылочки с кровью, то для эльфов — обезьяны, научившиеся читать и разговаривать. И что он тут забыл? Среди людишек, глупых мартышек, как они нас называют. Влюбить его в себя задача трудновыполнимая, но не сказать, чтобы невозможная. Начало положено, он не может прочитать мои мысли.
— Скажите Виннтоль, — продолжил он, остановившись и повернувшись ко мне всем телом, — можете ли вы быть не дочерью своих родителей?.. Простите за любопытство, но… вы не
