- Антон!
Троицкий чуть наклоняет голову вбок. Смотрит мягко.
- Зря смеешься, в итоге они обвинят во всем тебя. Крайними остаются родители.
Ты тоже родитель - чуть не вырывается у меня. Хм… Я решилась сказать, но все же это должно произойти не так вот внезапно.
Что я заговорю раньше, чем предполагаю, я пока не могу даже подозревать. И мы просто гуляем по нашему району. Как обычно у нас бывает с Троицким, не можем наговориться и расстаться. Как обычно… Неужели всё вернется? Ведь я даже приглашаю его на борщ, а он не отказывается.
Вместе мы проводим весь день. Стараюсь не анализировать этот факт, иначе сойду с ума. Но он остается фактом - мы вместе и не можем наговориться. Я рассказываю Антону, как жила время после него. Обходя тему с отцовством… Он объясняет, насколько зыбким был его мир, даже когда его преследователей посадили. Адвокат еще полгода жил в режиме предельной осторожности.
А когда убегал из нашего городка, думал только об одном - чтобы нашу семью не тронули. Чтобы никак не пострадала я.
Боже, у меня все сжимается внутри от этого признания. Хоть он и не говорит ни о каких романтических чувствах.
- Пора на вечернюю прогулку с Тимошкой, - говорю, когда приходит время.
Втайне надеюсь, Антон отправится с нами.
- Хорошо, после я поеду домой.
После! Чувствую совершенно детский восторг. Так я раньше не хотела расставаться с лучшими друзьями или любимыми родственниками. Хотя на эти два определения Троицкий совсем не подходит! У меня к нему далеко, далеко не дружеские чувства…
Мне не хватает его. Мы оторвались в разговорах, но… Как хочется просто подойти к нему и прижаться. Ну ладно, не только это. Все тело ломит от желания вновь почувствовать силу его рук. Жаркое дыхание возле уха. Глотнуть его поцелуй…
- Вывозить коляску? Карин?
Пока я изнываю, Антон предлагает помощь. Мычу что-то в согласии. Хватаю ртом воздух.
- Тогда погнали.
С Тимошкой они уже совсем спелись. И сын сегодня совсем другой - веселее, но при этом спокойнее что ли. Расслабленнее. А может, наши курсы массажа, наконец, помогли. Кстати!
- Прости, - говорю, уже когда идем от двора, - мне нужно позвонить.
Быстро связываюсь с массажисткой. Договариваемся о встрече. Антон катит коляску и, когда заканчиваю разговор, читаю в его глазах вопрос.
- К нам на дом ходит девушка. У Тимки немного повышен тонус в мышцах. Зоя Львовна посоветовала дочку своей приятельницы.
Антон вдруг хмурится.
- Может, стоит обратиться в клинику, а не к надомникам?
Теперь морщусь я.
- Это дорого. В столице услуги стоят запредельно. Да ты и сам знаешь.
Он как-то объяснял, почему юридической помощью проще заработать в больших городах.
- Я же спрашивал, нужна ли какая-то помощь!
Уф, я расслабилась и сказала обо всём откровенно. Теперь чувствую себя загнанной мышкой.
- Мм… У нас хорошая массажистка!
- Карина!
В голосе Троицкого впервые за день звенит металл.
- Ну что, Антон?.. - выдыхаю обреченно.
Мы останавливаемся. Пока Тимка лупит ладошкой по перекладине коляски, смотрим друг другу в глаза.
- Я узнаю у детных друзей, куда лучше обратиться. И сам оплачу. Или ты сама искала клиники?
Что-то я не могу даже мычать. Ничего нет странного, если папа оплатит сыну массаж. Но Антон-то не знает, что он папа! Касайся дело меня, я бы сразу отказалась. Отмахнуться же от помощи Тимке у меня не поворачивается язык.
- Я всё решу, - подводит итог Троицкий.
Нужно поблагодарить. Но я успеваю только собраться с силами и открыть рот, как раздается радостный крик.
- Кариша! Это я вернулась!
Зоя Львовна вылезает из такси. Она с пакетами и очень довольной улыбкой. А при виде Антона глаза пожилой женщины вспыхивают крайним любопытством.
- Как съездили? Думала, вы останетесь до воскресенья, - ляпаю я.
Зоя заговорщицки качает головой.
- Прости дорогая, мы с Анжелкой снова разругались из-за воспитания Ильи. Чтобы не усугублять, я решила смыться.
Внук Зои шкодит, а дочь, тоже с характером, не приемлет советов в материнстве.
- Понятно. Ну ничего, помиритесь.
Зоя машет рукой.
- Конечно, не в первый раз. Извини, что не дала тебе отдохнуть! - снова хитрый взгляд на Антона.
- Ой, да что вы…
- Ладно! - прерывает женщина мой лепет. - Давай, я с Тимкой догуляю. Подышу, а то укачало что-то. Вы тоже можете пройтись.
Она чуть ли не подмигивает. Тут же берет у Антона коляску и уносится, завидев одну из своих соседок-подруг. Я только теперь понимаю, что даже не представила ей Троицкого.
- Пройдемся немного, и я поеду, - нарушает тишину Антон.
А у меня внутри вдруг всё переворачивается. Как при решимости нырнуть в холодную воду. Прямо так, бомбочкой. Прямо сейчас!
- Идем… - соглашаюсь для начала. - Антон, мне нужно кое-что тебе сказать.
Сегодняшний день был самым счастливым за последние месяцы. Если не считать рождение Тимошки, конечно. Но и тогда вместе с эйфорией я ощущала тревогу. Сейчас же мне так тепло и хорошо.
- И что же ты хотела сказать? Еще о чем-то промолчала? Карин, пожалуйста, не стесняйся. Мне и правда не стоит огромного труда…
- Тимоша - твой сын.
Мы останавливаемся на тротуаре, и город как бешеная карусель начинает крутиться вокруг. Совсем в другой обстановке я ожидала признаться. За столиком в тихом кафе или в кабинете мужчины. Но захотела именно здесь и сейчас.
- Хм. Ты вроде никогда не любила шутки.
Столько разных его ответов я представляла себе за эти месяцы. Но вот такой - ни разу.
- Что? Это… не шутка. Когда ты уехал, я оказалась беременной. Родился наш сын.
Шоковая информация, видимо, не дошла до него сразу. Разжевываю. Смотрю на Антона пристально.
Боже, что с его лицом?! На нем ни удивление, ни радость и ни злость. Его словно судорогой свело от боли. Почему в темных глазах сейчас такой всепоглощающий траур?
- Я не могу иметь детей.
Теперь мне нужно пару секунд, чтобы переварить. Поднимаю брови.
- Значит, можешь.
Как иначе? У меня не было интима два года до него. И после никого не было. А в зачатие от порыва ветра я, простите, не верю.
- Карина, зачем ты так?..
А ты?! Мне хочется закричать именно это. Но он выглядит таким убитым и грустным, что злость не может даже раскрутиться внутри.
