Но в шестнадцать, когда тебе приходится срываться с насиженного места, оставлять друзей и город, где все знакомо, такие перемены воспринимаются концом света.
Отец пошел на повышение, его перевели из филиала завода в нашем городке и дали должность главного инженера. Мать, как настоящая идеальная супруга, почти что декабристка, сорвалась за ним. А мне? Что оставалось делать мне?
Только паковать вещи и молча плакать ночами в подушку.
Моего мнения никто не спрашивал. И то, что в этом городе жила Лампа, не придавало ему привлекательности в моих глазах.
– О, грузчики тоже уже на месте! – радостно воскликнула мама.
Вскоре она руководила процессом разгрузки и переноса вещей в нашу квартиру на пятом этаже. Папа работал наравне с грузчиками, а мне оставалось стоять на улице и ждать, пока это все закончится.
– Вселяетесь? – подошла ко мне симпатичная брюнетка по виду такого же возраста, как я.
– Как видишь, – развела руками.
– Значит, соседями будем, – не испугало ее мое плохое настроение. – Меня Оля зовут. Для друзей Лёля.
– Ты так уверена, что мы будем друзьями?
Тщательно выжимаемая из себя насмешка прозвучала затаенной надеждой. Даже мысленно я не признавалась, насколько страшно было оказаться в чужом городе без друзей, идти в новую школу, знакомиться с одноклассниками и начинать все заново…
– Уверена, ты мне понравилась, – улыбнулась Лёля, демонстрируя аккуратную щербинку между передними зубами. – На какой этаж заселились?
– На пятый. Я Маша, кстати.
– А я на четвертом. Будем соседями, Маша, – ее оптимизм передался и мне, помог расслабиться. – Вот бы тебя в наш класс определили! Представляешь, как круто будет? И соседи, и одноклассники.
Я втайне скрестила пальцы, чтобы так и было. Хоть одно знакомое лицо будет!
Доброжелательность Лёли подкупала, я втянула колючки, и буквально через десять минут мы обе уже щебетали, словно знали друг друга всю жизнь.
– Слушай, а давай в парк сходим? Там такой пломбир продают – закачаешься!
– Не могу, – поморщилась я. – Нужно помочь родителям с вещами.
– Так за чем дело стоит? – встрепенулась Лёля. – Давай я тебе помогу. Вместе быстрее справимся и в парк рванем!
– Ну-у… если тебе не трудно…
– Все равно делать нечего, – отмахнулась соседка. – Так хоть новой подруге помогу и сама от скуки не закисну. Хватай вот тот вазон, а я возьму коробку.
Не успела я моргнуть, как Лёля уже твердым шагом направилась к подъезду и скрылась в нем. Я тяжело вздохнула и, взяв фикус – любимый вазон мамы, пошла за ней.
«Хоть бы пупок не развязался!» – пыхтела про себя.
Пупок меня не подвел, а вот двери очень даже. Прилетели прямо в лоб, только я подошла ближе.
– Бац! – И перед глазами засветились звездочки, потом все потемнело, и я повалилась назад.
– Жива? – первым, что услышала, как только гул в голове стих, был приятный мужской голос.
Его обладатель – крепкий брюнет в белой майке – держал меня за руки, не давая упасть. Глянув в его синие глаза, я… пропала!
В жар бросило, сердце зашлось, ноги подкосились!
Ой, мамочки!
– Эй! – испугался не на шутку незнакомец, притягивая меня к себе вплотную. – Так плохо?
От близости его горячего тела? Еще бы!
Спасите меня кто-нибудь!
Нет! Не смейте спасать!
Похоже, мне уже так необыкновенно хорошо…
– Фикус разбился? – прокаркала я. И действительно, вазон лежал возле наших ног, обнажив корни из горшка. – Мама меня убьет…
Парень нахмурился и прикоснулся кончиками пальцев к моему лбу:
– Сильно больно? – обеспокоенно выдал он.
– С-ш-ш! – зашипела от прикосновения, интуиция подсказывала, что скоро придется красоваться огромной шишкой.
– Прости, я тебя не заметил. Не хотел ударить.
– М-х-м… – от пронизывающего взгляда парня я оробела и сделалась какой-то косноязычной дурой.
Никогда не знала, что так бывает. Раз – и мозги отключились. Или все же это от удара?
– Машка! – вернулась Лёля. – Ваня, а ты что тут…
– Маша, значит, – улыбнулся он, не спуская с меня глаз. – Манюня…
«Иван. Ваня. Ванечка», – я мысленно покатала имя парня на языке, словно сладко-кислую конфету.
– А что здесь происходит? – повысила голос Лёля, но никто из нас не смог повернуть на нее голову. Между нами творилась… магия?
Ваня еще раз аккуратно притронулся к месту удара.
– Иди домой и приложи что-то холодное, – скомандовал он, отпуская меня и убеждаясь, что твердо стою без посторонней помощи. – А за вазон не волнуйся.
– Но…
– Я все исправлю, принцесса, – пообещал парень и побежал прочь по улице, оставив меня в растерянности.
Оглушенную, ослепленную сверхновой. Нет, такие ощущения точно от удара не появятся!
– Это кто? – обернулась я к хмурой Лёле.
– Ванька Давыдов, – буркнула она. – Эй! Ты что, запала на него? Даже не думай!
– Почему?
– Ванька не тот, с кем стоит связываться, – припечатала новая подруга. – Он сын алкоголички, и вообще! Никто толком не знает, какие грязные делишки проворачивает. Опасный тип, короче.
Опасный?
Меня это не остановило. В объятьях Вани я не почувствовала никакой опасности, наоборот…
Через полчаса парень принес нам новый фикус, шишка у меня все же выскочила. Но это не помешало пойти в парк. Втроем. Я, Ваня и Лёля. Пломбир там действительно был божественным!
Рядом с Ваней все для меня казалось таковым, пока он не предал нашу любовь и не доказал, что связываться с ним все же не стоило.
* * *
– Да, это наш лучший фотограф, – щебетала Аллочка Давыдову, он даже, наверное, что-то ей отвечал. Не только же авансы в виде сладких улыбок расточал!
Жаль, я пропустила, как и всю предыдущую его речь, утонув в воспоминаниях.
«Не выпрыгивай из юбки, Алка! – так и хотелось взвыть мне. – С таким, как он, ничего серьезного не построить! А у тебя муж и дочь!»
– Лучший? – скривил рот мужчина из моего прошлого. – Тогда неудивительно, что продажи наших изданий так упали. Хр*ново ваши «лучшие» работают.
