В общем-то, не было ничего странного ни в привязанности старушки к животным, ни в запахе, наполнявшем ее дом, ни в обилии лекарств и кружек на ее столе. Просто представить, что его ребенок будет расти в таких условиях, Бертрам не мог.
Собственно, и квартира, в которой жил он, не подходила для человечка, растущего в утробе Деборы. Вот если бы она согласилась выйти за него замуж, тогда бы...
Он напомнил себе, что Дебора категорически против их женитьбы. С чем это было связано, оставалось для него загадкой. Ее рассказ о неудавшемся браке родителей прозвучал для него не вполне убедительно, ведь она наверняка сознавала, что расти с отцом и матерью в любом случае для ребенка лучше, чем в отсутствие одного из них. Если нет, то ему следовало убедить ее в этом. Но как?
Бертрам взглянул на нее, и его сердце сжалось. Она выглядела слишком уставшей и еще более бледной, чем утром. Ей требовались отдых, забота и тишина. Ему вдруг страстно захотелось взять ее за руку и увезти отсюда в свою квартиру, а там накормить чем-нибудь вкусным, закутать в свой длинный махровый халат и уложить спать.
Но Дебора держалась настолько отстраненно и недружелюбно, что походила на свой колючий кактус. Создавалось впечатление, что, если дотронуться до нее, то можно уколоться о невидимые острые иголки. Поэтому Бертрам попрощался, но, прежде чем уйти, велел ей хорошенько отдохнуть. Она окинула его укоризненным взглядом и ничего не ответила.
Что это с ней? – недоумевал Бертрам, идя к машине. Может, я чем-то обидел ее? Вроде бы нет... Наверное, все дело в беременности.
В спортзале Бертрам провел гораздо больше времени, чем обычно. Зато, вымотавшись на тренажерах, почувствовал себя значительно лучше. А когда вышел из душа в раздевалку, еще и получил дельный совет от приятеля Томми.
Услышав, что проблема Бертрама состоит в том, что он не может уговорить женщину выйти за него замуж, приятель расхохотался.
– Ушам своим не верю, Берт! Ты постоянно смеялся над женатиками. А теперь ломаешь голову над тем, как самому им стать! Кто же твоя счастливая избранница?
– Ты ее не знаешь, – уклончиво ответил Бертрам. – И вовсе она не счастливая. Мне кажется, что своими уговорами и доводами я только злю ее.
– Уговорами и доводами? Ты это о чем? – удивился Томми. – Каким образом ты сделал ей предложение?
Бертрам почесал затылок.
– Я уже и не помню. Сказал что-то вроде «нам с тобой надо пожениться».
Приятель присвистнул.
– Ха! Теперь мне все понятно! Запомни, дружище: подобными методами от женщины ничего не добьешься. Им подавай ласку, галантность, в этом они все старомодны, поверь мне.
В течение минуты Бертрам переваривал услышанное. Потом категорично покачал головой.
– Мне кажется, на Дебору эти фокусы не подействуют. Она совершенно не такая, как все остальные женщины. Или... ты думаешь, что перед лаской и галантностью не устоит ни одна из них?
– Совершенно в этом уверен! – Томми опять рассмеялся и хлопнул Бертрама по спине. – Запасись терпением и последуй моему совету. Рано или поздно твоя красавица сдастся, точно тебе говорю. Главное, будь понастойчивее.
Бертрам снял с бедер полотенце и начал одеваться.
– Спасибо. Я, пожалуй, воспользуюсь твоим советом.
Он был готов пустить в ход что угодно, только бы получить возможность дать своему ребенку нормальный дом и семейное тепло, каких ему самому когда-то так сильно не хватало. Вероятно, Дебора считала, что он испугается детского плача, не справится с отцовскими обязанностями, быстро устанет от новых хлопот. Как же плохо она его знает...
Я уговорю ее стать моей женой, твердил он себе, возвращаясь домой. Я выиграю это противоборство, ни за что не сдамся. Каким бы сильным характером ни обладала Дебора, она всего лишь женщина. С типичными для всех них желаниями и потребностями. Я бы не был в этом настолько уверен, если бы не тот наш с ней вечер...
Приехав домой, он решил тут же приступить к осуществлению своей операции. Достал из кармана брюк сложенный вдвое листок, подошел к телефону и набрал написанный на нем номер.
Трубку взяла она.
– Надеюсь, я не разбудил тебя? – спросил Бертрам.
– Нет, – сдержанно ответила Дебора.
– Ты поужинала?
– Да, поужинала.
– А что ты ела? – допытывался Бертрам.
– Салат из цветной капусты и отварную рыбу! – раздраженно выпалила Дебора. – Доволен? Ты теперь каждый вечер будешь звонить мне и устраивать допрос?
– Не кипятись, Дебби, – мягко произнес Бертрам. – Про то, что ты ела, я спросил просто так. А звоню по другому поводу: хочу пригласить тебя в субботу в какой-нибудь ресторанчик. Знаю, днем ты занята, но мы можем поужинать вместе.
Последовала продолжительная пауза.
– Насколько я помню, в субботу ты собирался играть в гольф, – проговорила наконец Дебора.
– Да, но часам к четырем я уже освобожусь, – сказал Бертрам. Он с радостью вообще позабыл бы о гольфе, сейчас его волновали совсем другие вещи. – Так ты согласна поужинать со мной или нет?
– Нет, – отрезала Дебора. – Одна моя подруга попросила меня посидеть в субботу вечером с ее детьми. Они с мужем собираются в гости. Я уже пообещала их выручить.
Бертрам нутром чуял, что Дебора его дурачит, что выдумала этот предлог только для того, чтобы отказать ему. В подобных ситуациях он давненько не оказывался, поэтому не смог достойно выйти из ситуации.
– А... в воскресенье ты свободна?
– Занята, – не задумываясь, ответила Дебора.
– Что ж... Тогда до завтра.
– До завтра.
Бертрам не узнавал себя. Их беседа с Деборой закончилась тем, что она ему отказала. Он должен был продолжить разговор, выяснить, согласится ли она поужинать с ним на следующей неделе или намерена постоянно избегать его. Все шло наперекосяк.
Крайне раздосадованный, он достал из письменного стола записную книжку с телефонами личных знакомых и принялся листать ее с твердым намерением назло всем и вся назначить свидания и на субботу, и на воскресенье. Но имена Джессика, Энн, Барбара и многие-многие другие ни о чем ему не говорили. Он не мог вспомнить ни лиц знакомых женщин, ни их голосов, ни причесок... Не мог и даже не пытался, потому что прекрасно знал: среди них нет ни одной, похожей на Дебору.
– Проклятье! – громко выругался он, нарушая тишину своей роскошной холостяцкой квартиры. – Она отравляет мне жизнь! Отвергает меня, да к тому же отбивает желание общаться с другими женщинами. Черт знает что такое!
С трех часов дня в пятницу Дебора то и дело смотрела на часы. Самая длинная рабочая неделя в ее жизни подходила к концу. Всю эту неделю она видела, что Бертрам за ней наблюдает, знала, что ему известно о ее беременности, догадывалась, что он хочет, во что бы то ни стало жениться на ней лишь потому, что чувствует себя обязанным это сделать.
