— Как у вас дела, Виктор Александрович? — спросила взволнованно, когда мы все шли к самолету.
Он шел рядом со мной и молчал. Поэтому я решила разорвать эту странную тишину. Даже идти рядом с ним и молчать было комфортно, но мне хотелось услышать его голос.
Мужчина быстро стрельнул глазами в мою сторону.
— Все в порядке. А у вас?
Я не могла понять спрашивает ли он из вежливости или ему, и впрямь, интересно, но ответила в полной мере. Шла и рассказывала про свои полеты, про пассажиров и просто про всякую ерунду. Когда опомнилась, то от досады поморщилась. Вот же язык без костей…
Рискнула взглянуть ему в глаза и с удивлением заметила, что он внимательно слушает.
— П-простите, — от его близости я снова начала заикаться. — Я такая болтливая…
— Я уже понял, — он вдруг улыбнулся мне. — Соня?
— Да? — я вытаращила глаза. Не припомню, чтобы он обращался ко мне по имени.
— После полета давайте выпьем кофе в новой кофейне у аэропорта?
Сердечко заколотилось от его слов. Я еще не успела ничего подумать, но уже торопилась с ответом.
— Д-да. Конечно. С удовольствием, — пробормотала я, отчаянно заливаясь краской.
Какой стыд! Веду себя как восьмиклассница.
Так и шла до самолета со рдеющими щеками. Пару раз споткнулась, один раз уронила чемодан. Тихий ужас. Виктор Александрович лишь косился в мою сторону, но не посмеивался. С серьезным лицом размышлял о чем-то. Эх, залезть бы ему в голову…
Полет вышел ужасный. Нет, пассажиры вежливые и спокойные. Никто даже не возмущался, когда курица резко кончилась, и с виноватой улыбкой пришлось предлагать всему хвосту рыбу.
В кабине было прохладно, мы носились с пледами и горячим кофе по всему салону. Дел накопилось невпроворот.
Посадка была кривая и жесткая. Люди испуганно вскрикивали со своих мест, когда железная машина неслась, жутко дребезжа по взлетной полосе, рваными толчками пытаясь остановиться.
В прошлый раз Виктор Александрович садился плавно и гладко. В чем же дело?
В Костанае утомленные пассажиры выползли из самолета и отправились восвояси, но нам еще предстоял обратный путь домой. Виктор Александрович ругался с кем-то в кабине пилотов по связи. Дверь была распахнута, рядом с ним сидел лысоватый хмурый пилот, который качал головой и внимательно слушал командира.
— Все в порядке? — шепнула старшая бортпроводница Инна, обращаясь ко второму пилоту.
— Пока нечего сказать, — буркнул тот.
— Это рискованно, черт побери! — заорал в микрофон Северов, обращаясь к кому-то из диспетчерской. — Вы осознаете, что говорите?!
С каменным лицом выслушал, что ему сказали. Затем в ярости отшвырнул наушники с микрофоном в сторону, всклочивая волосы.
Мы притихли рядом, боясь влезать, и только второй пилот рискнул спросить.
— Ну?
— На мою пламенную речь сказали, дословно цитирую: «Возвращаться домой. Это приказ».
— Вот уроды, — в сердцах бросил пилот.
— Я не полечу, — покачал головой Северов. — Они там обалдели совсем? Триста пассажиров, полный экипаж!
— Уволят, Витя!
— Мы еще повоюем.
— Что-то с самолетом? — пролепетала Инна, испуганно хватаясь за обшивку сбоку.
Оба разом повернулись к нам, внезапно осознав, что мы тоже здесь и все слушаем. Виктор Александрович сразу нашел мое лицо среди остальных, вперился злым взглядом. Я аж поежилась.
И только потом поняла, что его злость была обращена не ко мне. А за меня…
— Бортинженер Васин прибыл по вызову, — лениво отозвался за нашими спинами хриплый прокуренный голос.
Хором обернувшись на прибывшего, принялись его разглядывать.
Грязный, промасленный седовласый мужчина в темно-зеленой робе в пятнах.
— Девчата, идите в хвост, — Северов отправил нас подальше от разворачивающихся действий и разговоров. — Передышка, попейте чаю.
Нехотя мы отправились куда нам было сказано. Я шла последней и все время оборачивалась на активно жестикулирующего Северова. Он что-то с жаром пытался доказать бортинженеру. Тот слушал молча, ковыряясь зубочисткой в зубах…
Затем два часа самолет осматривали, ковыряли. Рейс задержали… Измотанные и встревоженные, мы ежились на бортовой кухне. Чай никто не пил.
На сегодняшнем полете были только девчонки, и нам, как никогда не хватало мужской поддержки.
— А вдруг самолет упадет? — грызла ногти Оля.
Она уже рассказала, как на одном из ее рейсов загорелся багажный отсек. Но это было еще на земле, до взлета…
— Ой, а у меня что было, — влезла другая стюардесса. — Это был полет в Ригу…
Я отвернулась, не желая питаться пугающими сплетнями. Настроившись на хороший полет, выглянула из-за тяжелой шторки, разглядывая Северова, стоящего в самом носу. Все тревоги сразу ушли. С ним ничего не страшно. Он такой сильный, умный, уверенный.
В двери появился бортинженер. Коротко дав добро на полет после осмотра, он ушел. Северов вздохнул и ушел в кабину.
— Девочки, первые пассажиры через три минуты. Полная готовность! — Инна прибежала в хвост, созывая нас на свои места.
— Все в порядке? — боязливо спросила рыженькая стюардесса Анечка.
— Да, — пожала плечами старшая. — Бортинженер разрешил полет.
Расслабившись, мы отправились по своим местам.
На борт поднимались злые, уставшие пассажиры. Кто-то сразу начал устраивать скандал про упущенные трансферы в Москве.
— Вам необходимо обратиться в офис авиакомпании по прилету, — успокаивала я разбушевавшуюся пару, которая пропустила рейс в Тайланд. — Я здесь, к сожалению, ничего не смогу сейчас сделать.
Они нехотя прошли на свои места, освобождая проход.
Быстро проверив пристегнуты ли ремни у пассажиров, я отзвонилась старшей за свою зону и села в кресло.
Взлетели бесшумно и незаметно. Но весь ужас начался после взлета. Едва железная туша Боинга поднялась в небо, как самолет нещадно затрясло. Снаружи раздавался отчаянный писк, шасси не желало въезжать обратно в специальную нишу.
Но только когда зазвонил телефон, и я увидела, что вызов идет от командира по специальной тревожной кнопке, я поняла, что дело плохо. Сердце застучало в быстром ритме, руки затряслись.
Вместе со стюардессой напротив моей двери мы одновременно сняли трубки, растерянно пялясь друг на друга. Я вцепилась в трубку мертвой хваткой, чтобы пассажиры не заметили мою панику.
— Меня все слушают? — раздался в трубке ровный спокойный голос командира.
— Да, командир, подключены все, — четко отреагировала Инна.
