Книга Ты родишь мне ребенка - Вероника Колесникова

Дома Игорь становится на удивление нежным, помогает стянуть платье, выбирает шпильки из прически, тактично приглушает свет, когда я хочу переодеться в ночную рубашку.

Мне удивительная его такая забота: обычно он не позволяет себе проявлять такие человечные жесты. Мне кажется, дай я ему расческу, и просит расчесать волосы, как девочке, он тут же согласится.

— Как тебе праздник?

— Отлично.

— Как гости?

— Все хорошо.

Умалчиваю о том, что ни с кем не успела пообщаться, не удалось найти общий язык. Девушки мило улыбались, но замолкали при моем появлении, мужчины рассматривали исподтишка и тут же переводили тему при моем появлении. Гнетущее состояние – будто бы я гость, причем не очень желанный, а вовсе и не хозяйка вечера.

— Я тут подумал, — начинает Игорь, глядя в потолок, когда мы уже лежим в супружеской постели на расстоянии вытянутой руки. — Что хочу сделать тебе один небольшой сюрприз…

— Оу, но твой подарок – это действительно огромный сюрприз! — мне хочется еще и еще раз отблагодарить его за этот конверт – сертификат на пластику лица. — Это же невероятно дорого, откуда у тебя такие деньги?

Он вздыхает и отмахивается. А потом вдруг поворачивается лицом ко мне, подставляет ладонь под голову, удерживаясь на локте. В полутьме совсем не вижу его лица, но понимаю, что он смотрит на меня внимательно и пристально.

— Оксана, скоро мы будем в деньгах купаться, я тебе честно говорю.

Глажу его по ежику волос. Он ловит руку и целует запястье.

— Нужно только немного потерпеть. И тогда у нас будет все, о чем мы мечтаем.

Я хихикаю.

— А о чем ты мечтаешь?

— О всяком, — отмахивается он. — А ты?

Я замолкаю. Перед глазами проносятся какие –то картинки, обрывки мыслей, и вдруг встает лицо Камала. Он улыбается и смотрит на меня.

— Ни о чем не мечтаю, — поспешно говорю, а сама моргаю часто-часто, чтобы изгнать образ этого порочного, сильного, магнетически притягательного мужчины. Ему не место быть здесь – третьим в нашей с мужем супружеской постели.

— Ну, мой сюрприз подтолкнет тебя в нужном направлении, — он проводит свой сухой рукой по моей. И мне отчего-то хочется поморщиться – все как-то наигранно, потому что так должно быть, а не потому, что он или я этого хотим. Мы будто пластиковые куклы – Кен и обезображенная Барби под ватным одеялом.

— Что за сюрприз? — я наигранно зеваю, чтобы показать, что очень устала, и Игорь убирает руку под подушку.

— Зову тебя на свидание, — интригующим тоном говорит он мне. — Завтра пришлю тебе сообщение – номер гостиницы, где буду тебя ждать.

Честно говоря, ничего интригующего в этом нет, но я не могу ему отказать в этот день, когда он так расстарался для меня.

— Ты наденешь красивое белье, придешь туда, а там…Там будет полная темнота. Ты завяжешь свои глаза, и все будет происходить в полной темноте.

— Но это как-то… — отчего-то меня заранее пугает такая перспектива – оказаться в полной власти мужчины.

— Сама увидишь, насколько тебе понравится. Нужно только расслабиться и получать удовольствие, — уговаривает он меня.

— Но я… — все еще хочется отказаться, хотя уже понимаю, что это невозможно. Если Игорь что-то решил…

И, конечно же, капитулирую, соглашаюсь.

Едва я слышу, как дыхание Игоря становится ровным, и понимаю, что он заснул, включаю ночник. Все подарки он выложил горкой возле шкафа, но ни один не интересен мне, не греет душу так, как конверт, который я получила в самом конце своего вечера.

Он лежит прямо на тумбочке - сразу положила его поближе. Открываю плотный картон с золотым тиснением, достаю плотную бумагу и читаю заветные строчки, в которых сказано, что данным сертификатом я имею право на восстановление своего лица. И тогда меня больше не будут дразнить Страшилищем! Не будет этих многозначительных взглядов, шепотков за спиной. Этого ничего не-бу-дет.

У меня начнется новая жизнь, в которой из зеркала мне будет улыбаться каждый день миловидная девушка с ровной кожей, а не испуганная дама с щекой, похожей на наждачную бумагу.

И тут какая-то мысль буквально царапает сердце. Что-то не то с этим сертификатом, а что – понимаю не сразу. И только повертев его несколько раз из стороны в сторону, понимаю, в чем дело. На самой последней строчке стоит подпись, которая никак не может принадлежать моему мужу, и вообще – очень странно, что она делает на МОЕМ подарке.

Роспись довольно четкая, и я понимаю, чье имя появляется из вязи букв.

Камал Асылхан.

Вот кто преподнес такой дорогой и прекрасный подарок.

Вот кто решил оплатить мою красоту…

И ночью он приходит ко мне. Стоит рядом, гладит рукой по здоровой щеке, покрытой нормальной, а не шершавой кожей, смотрит внимательно в глаза, но ничего не говорит. Ему и не нужно говорить со мной, я все читаю в глубине его темных глаз. В них горит предупреждением моя погибель. И я практически вижу могильную плиту со своим именем. Потому что мне нельзя быть с этим человеком, и ему нельзя быть со мной. И дело не только в том, что я не хочу и не могу предать мужа, а в том, что я точно знаю – сделай я шаг вперед, стану развлечением на один раз, на один час. Такие, как он, хищники, получают удовольствие только тогда, если загоняют жертву в угол, ведут ее по кругу, ощущают азарт от ее сопротивления.

«Не трогай меня, Камал, — шепчу ему в эти черные глаза. — Не трогай, отпусти. Я не могу…»

Но он только ухмыляется, и вдруг берет меня за горло, а по его красивому лицу скользит гримаса.

«Ты должна родить мне ребенка, только ты!» — шипит он мне с таким видом, будто бы выплёвывает ругательство своим врагам.

«Никогда, слышишь? Никогда!» — отвечает мое болезненное подсознание этому чудовищу, змею искусителю.

«Ты не сможешь отказаться. И отказать», — говорит он легко.