Марианна поражалась себе. На нее нашел бунтарский кураж. Взыграл подростковый дух противоречия. Все равно понятно, что места ей не видать, как своих ушей! Вон как этот барин на нее смотрит – как на ненормальную! Только время зря потеряла.
Ну и ладно. Идите вы лесом, Петр Аркадьевич, со своими начальственными замашками.
У нее даже голова закружилась от чувства легкости и свободы. Как во сне: говори, что угодно, и поступай, не думая о последствиях!
– Не нужно учить меня подбирать персонал, – строго осадил ее Аракчеев. Он раздул ноздри, набрал воздуха и приготовился сказать что-то еще. Например, «До свидания, вы нам не подходите». Или: «Подите прочь, ничтожество!»
Но потом его зеленые глаза задержались на ее лице, изучили тяжелые очки, он едва заметно вздохнул и смилостивился:
– Ладно. Потом пришлете информацию в электронном виде. Если потребуется. В какой школе вы работаете в настоящее время?
– Ни в какой, я сама по себе, – с готовностью отозвалась Марианна. – До прошлой недели работала учителем английского в семьдесят шестой.
– Причина увольнения?
И тут Марианна спохватилась и подобралась. В душе появилась робкая надежда.
Он не выгнал ее сразу, а значит, готов выслушать. Дать шанс. Она ответила, тщательно подбирая слова:
– Я решила, что работа репетитором даст мне больше времени для саморазвития. А также принесет больше удовлетворения и будет более… ммм… высокооплачиваемой. Поэтому я уволилась и теперь набираю учеников.
– Уволились, не дождавшись конца учебного года? Вы подвели директора вашего учебного заведения. Это безответственно, – осуждающе заметил Петр Аркадьевич.
– На мою должность было много желающих. Я никого не подвела, – ответила Марианна, чувствуя, как заливает щеки жар.
– Вас так легко отпустили?
Это значило: «Никчемный вы, видимо, учитель, голубушка».
– Директор прислушалась к моим доводам, – выдавила Марианна.
Потом вспомнила, что ей написала Виола и неубедительно добавила:
– Дополнительно веду занятия в языковом центре «Лингва Плюс». Мной очень довольны. Спросите Виолу Ивановну, если не верите.
– Обязательно спрошу. Какую методику вы используете?
– Методику? – Марианна почувствовала себя на госэкзамене.
– Структурную, аудиолингвальную, грамматико-переводную? – небрежно перечислил Петр Аркадьевич.
Ага, понятно. Перед встречей с учителем он просмотрел пару педагогических сайтов, нахватался кусков информации, и теперь вообразил себя профи. Плавали, знаем.
– Коммуникативную, – ловко отбила подачу Марианна.
– Опишите, что вы делаете на индивидуальных занятиях.
Марианна начала перечислять – как по учебнику. У нее как-никак был красный диплом, и на лекциях она не спала.
– Развиваю все виды языковых компетенций, ввожу грамматику через контекст, организую свободное общение с ненавязчивым исправлением ошибок.
– Какие виды упражнений даете?
Она старательно рассказывала, что требуется. Она действительно делала все это – и многое другое, о чем она не стала сообщать придирчивому Петру Аркадьевичу. Методика по учебнику – это одно, а в жизни… все совсем иначе.
Тогда Петр Аркадьевич начал уточнять детали. Вопросы в целом были неглупые, но очень уж дотошные и не к месту. Например, сколько минут она отводит на разминку, говорит ли на уроках по-русски, какие способы поощрения и порицания применяет, как реализует задачи эстетического воспитания… Марианна даже не всегда понимала, что именно он хочет выяснить. Иногда отвечала расплывчато или наугад.
Но, кажется, Петр Аркадьевич остался удовлетворен. По окончании допроса он впервые улыбнулся – сухо, мимолетно. Затем задумчиво кивнул и пробарабанил пальцами марш. А потом перешел к личным вопросам.
– Какое высшее учебное заведение вы окончили?
– Местный педуниверситет. C красным дипломом. Дополнительно сдала международные экзамены. На высшие баллы и уровни.
Петр Аркадьевич не впечатлился.
– Подтверждающие документы, полагаю, здесь? – он иронично кивнул на злосчастную папку.
– Я потом отмою их с хлоркой, подклею и предъявлю, – заверила его Марианна.
Он с сомнением покачал головой, и его въедливые глаза очень быстро и как-то настороженно скользнули по ее кудрявым волосам цвета жженой карамели, по кофейной коже на лице и шее, и остановились на пухлых губах.
– Откуда вы родом, Марианна Георгиевна?
– Из Косулино, сейчас живу в Заврязино. Я русская. Но у меня африканские корни, – с гордостью выложила она. – Отец был международным студентом.
– Значит, вы не билингв*?
– Нет.
– Жаль. Я уж было понадеялся, что нашел носителя языка.
– Я носитель русского языка. Кроме английского, знаю немного итальянский, испанский. Вторым иностранным у нас был немецкий, могу заказать в кафе штрудель и шнапс, читаю почти без словаря. Не Иммануила Канта, конечно, а так… журналы.
– Да? – оживился Петр Аркадьевич. – Преподавать эти языки тоже можете? Хотя бы минимум?
Марианна пожала плечами.
– Думаю, да.
– Что еще умеете? – озадачил ее Аракчеев.
– Пою, танцую, играю на гитаре. Рисую.
– Понятно, – он изобразил разочарование. – Нет, песни и пляски не пригодятся. Позвольте вам объяснить, Марианна Георгиевна. Я ищу не просто репетитора. Мне нужен именно домашний учитель. Строгий, с высокими моральными принципами. Моя дочь, Даша, не может посещать обычную школу. К ней ходят преподаватели, а в конце года она сдает тесты в местной школе.
– Вот как? – вежливо отозвалась Марианна. – У вашей дочери особые потребности?
– У Даши потребность в жесткой руке, – отрезал Петр Аркадьевич. – У моей дочери было беспорядочное воспитание и это имеет негативные последствия. Но об этом потом. Учитель английского нам нужен опытный и сильный. Так сказать, с расширенным функционалом. Чтобы мог обучать полным погружением. В следующем году я планирую отправить дочь в Англию, в пансион. Для этого ей нужно пройти собеседование и вступительное испытание. Через несколько месяцев в город приедет представитель школы из Англии. С иностранным языком дела у Даши хуже всего. Поэтому учителю придется не только приходить к ней на одно занятие, но и проводить здесь весь день, с девяти утра до шести вечера. Развивать Дашу, беседовать с ней, гулять, читать книги. Чтобы она слышала только английский. Знаете, как до революции воспитывали в знатных семьях…
