Днем Сторм возила отца осматривать ранчо. Часто они заходили в гости в отдаленные бунгало и пили дешевый чай со свежеиспеченными лепешками. Иногда Сторм заезжала на джипе на холм, с которого открывался вид на равнину, и отец мог наблюдать стада и работников. Его любимым занятием было смотреть, как Люк объезжает лучших молодых лошадей. Люку удавалось делать это легко, не пугая животное.
Люк с детства любил и понимал лошадей. Казалось, он говорил с ними на их собственном языке. Все на ранчо знали, что Люк может укротить самую строптивую лошадь так, что она будет есть с его ладони.
Объезжать молодых, необученных лошадей — очень сложное занятие, но Люк с ним справлялся превосходно. Дикие молодые лошади еще не привыкли к человеку и плохо поддаются обучению, брыкаются и норовят укусить. Они сильно отличаются от лошадей, которые еще жеребятами попали к человеку и росли у него на глазах, послушные и кроткие. Но полудикие «брамби» — так называли выросших на воле лошадей — обладали крутым нравом и стремлением к свободе.
Многие скотоводы получали травмы, пытаясь объездить дикую лошадь. Сломанные ребра, сломанные конечности, разбитые носы, синяки и царапины были обычным делом при объездке. Бывали и трагические случаи, когда объездчик не успевал выбраться из загона.
Сегодня Люку предстояло приучить к узде очень крупную гнедую лошадь — высотой 160 сантиметров в холке, — к тому же полукровку. Родителями гнедой, очевидно, были домашняя лошадь с ранчо и один из диких жеребцов. Брамби были известны своими частыми попытками увести домашних кобыл в степь, чтобы присоединить к своему гарему.
— У меня был талант объезжать лошадей, — признался Майор, с восхищением наблюдая за действиями Люка. — Но у меня никогда не было терпения Люка. И его умения понимать лошадей.
— Да, Люка все любят, даже лошади, — сказала без зависти Сторм, наблюдая, как Люк что-то шепчет на ухо дикой лошади, а она послушно поводит головой. Сначала гнедая нервно подрагивала и лягалась, но теперь успокоилась и, казалось, слушала Люка. Нервные, своенравные лошади — это мины замедленного действия. Они могут в любой момент взорваться, и тогда наезднику не поздоровится. Люк обладал невероятным терпением, инстинктивно лошади чувствовали это. Он никогда не срывался и не наказывал непослушное животное. Он всегда искал свой подход к каждой лошади, угадывал ее повадки, ее настроение. Насилие Люк не считал решением проблемы.
Они довольно долго наблюдали за Люком вместе с другими работниками ранчо и двумя «джакеро» — так называли новых молодых ковбоев. Новички были зачарованы действиями Люка. Один даже не выдержал и крикнул Люку: «Давай-давай!» Но Люк не подал виду, что слышал крики.
— Идиот! — прошипел Майор в раздражении. — Сторм, вели ему прекратить.
— Спокойно, папа. Все хорошо. Он еще молодой, в его возрасте трудно сдерживаться, — сказала Сторм, открывая дверцу машины. — Я тоже мечтала объезжать диких лошадей, когда мне было столько лет, сколько ему сейчас.
— Не напоминай! — застонал Майор. На лице его появилось выражение ужаса. — Скажи этому дураку, что если он не заткнется, то может отправляться искать другую работу. Эти молокососы не понимают, как это опасно — мешать работе объездчика. Я видел много профессионалов, но такого, как Люк, — никогда. Не дай бог с ним что-нибудь случится по вине несдержанного юнца.
Сторм подошла к забору, на котором сидели ковбои, и тронула за плечо парня:
— Послушай, Саймон. Крики могут отвлечь Люка, а эта лошадь — очень опасна.
Саймон покраснел.
— Простите, мисс Макфэрлин. — Он испуганно посмотрел в сторону джипа, где сидел хозяин. — Это больше не повторится. Обещаю.
— Все хорошо, Саймон, — улыбнулась девушка. — Мы все учимся.
Люк закончил через десять минут, вышел из загона и подошел к ним. Майор сидел в джипе. Сторм оперлась на капот. Отец и дочь наблюдали за его приближением. Макфэрлин — с гордостью, благодарностью и чувством глубокой, почти отцовской привязанности. Сторм — со страхом, восхищением и завистью.
Она в который раз отметила, насколько он привлекательный мужчина. Яркие видения Люка на лошади, Люка за работой, Люка за ужином пронеслись у нее перед глазами. Она думала, что ей удалось выкинуть его из головы, но один поцелуй вернул к жизни детскую страсть. Она оказалась беззащитной перед этой бурей чувств, которую вызвал в ее душе поцелуй Люка.
— Привет! — улыбнулся Люк особенной улыбкой, предназначавшейся только ей, улыбкой, которая словно спрашивала: «Помнишь?»
Сторм стояла как зачарованная, не в силах произнести ни звука. Не дождавшись ответа, Люк подошел к «джипу» со стороны пассажирского сиденья.
— Чертовски хорошая лошадь, Майор, — сказал он. — Норовистая полукровка.
— Наверно, из жеребят Нахры, — фыркнул Майор. Нахра была одной из домашних лошадей, которую увели в степь дикие жеребцы.
— Похоже на то, — согласился Люк. — Она еще молодая и необученная. С ней предстоит много работы. Но у нее есть потенциал. С хорошим учителем она сделает большие успехи. А сейчас как насчет чего-нибудь прохладительного? — он повернулся к Сторм. — Мне ужасно хочется пить.
— Хорошая идея, — обрадовался Макфэрлин. — Я так рад, что Сторм приехала. Она возит меня повсюду, я могу посмотреть, как дела у ребят.
— Они хорошо работают, — заверил хозяина Люк.
— Можно мне попробовать? — спросила Сторм, наблюдая, как работник объезжает очередную брамби. Эта лошадь была поменьше и очень шустрая, хотя и не такая норовистая, как лошадь, которую объезжал Люк. Ковбой работал, стоя рядом с лошадью. Это означало, что лошадь ведет себя непредсказуемо и в седло садиться пока опасно.
Сложно было сказать, кто первый воскликнул «нет» — отец Сторм или Люк. Но одно было ясно: это мнение единодушно.
— Со мной ничего не случится, — пообещала Сторм. — Если Уолли справляется с ней, то и я смогу.
— Я предпочел бы, чтобы ты этого не делала, Сторм, — нахмурился Майор.
— Пятнадцать минут. Люк присмотрит за мной. Я справлюсь.
— Если с тобой что-нибудь случится, мы не переживем, — спокойно ответил Люк за себя и за Майора. — Никто не застрахован от несчастного случая.
— Уолли ты наверняка этого не говорил, — вспыхнула девушка.
— Две недели назад одна из лошадей сбросила Уолли, и он ударился головой об изгородь. Эта лошадь только с виду добродушная, в любую минуту она может превратиться в разъяренную фурию.
— Я знаю, — ответила Сторм. — Я родилась здесь, разве ты забыл? Но я хочу попробовать.
— Хорошо. Тогда я буду рядом, — Люк окинул взглядом зеленоглазую избалованную «принцессу».
— Правда? — Сторм посмотрела ему прямо в глаза.
— Правда. Но мы не будем обучать брамби. Ты хорошо знаешь, что они могут быть очень опасны. Теперь как насчет чашечки чаю? Положись на меня, Сторм, — улыбнулся Люк.
