— Как я понимаю, Жанет будет жить у тебя до приезда Райфа?
— Да, похоже на то.
— Знаешь, я думаю, Райф все еще безумно любит тебя, — заявила Фиона топом знатока.
— Даже если ты права, он убежден, что я совершенно не гожусь для семейной жизни. Ему нужна женщина, которая постоянно будет рядом.
— Уж не маленькая ли Мэри Поппинс — Лейни Родс? — фыркнула Фиона. — Милая, до тебя ей далеко. Возможно, сейчас она выглядит более привлекательно, чем раньше, но она напоминает мне восторженного…
— …щенка, — устало закончила за нее Элли. — Райф называл ее точно так же.
— Дорогая, пожалуй, мне нужно чего-нибудь выпить, чтобы успокоить нервы, — заметила Фиона, сворачиваясь калачиком на диване.
Элли не двинулась с места.
— Не стоит, если ты не хочешь проснуться завтра с больной головой. Вы же собирались утром поехать в Голубые горы.
— Забудь о Голубых горах! — Фиона резко села, в ее голосе слышалось раздражение. — Я не могу уехать и бросить тебя одну.
— Ладно, — согласилась Элли, сжав тетину руку. — Этот негодяй не спешит попадаться мне на глаза. Он только посылает мне бредовые письма и говорит гадости по телефону. Я была бы действительно обеспокоена, если бы он прислал мне полсотни пицц. Так что отправляйся спокойно. Просто Райф считал, что я должна все рассказать тебе.
— Разумеется, ты должна была рассказать мне, — вспыхнула Фиона. — Поскольку твой отец умер, я теперь глава семьи. Ничего плохого не случится, если мы будем придерживаться традиции.
— Райф согласен с тобой, — добавила Элли многозначительно.
— Хорошо, я поеду, — поколебавшись, сдалась Фиона. — Но я попрошу кого-нибудь проводить тебя до дверей студии. Я никогда не прощу себе, если с тобой что-то случится.
Последняя фраза прозвучала столь патетично, что Элли наклонилась и звонко поцеловала тетю.
— Со мной все будет в порядке, моя старушка.
Фиона рассмеялась.
— Милая, придет время, и ты тоже станешь старушкой.
— Очень на это надеюсь. — Внезапно беспокойный холодок пробежал у Элли по спине. — Жанет будет присматривать за мной и за моей квартирой, к тому же Райф намеревался провести свое собственное расследование. Он приедет через несколько дней.
— Какое счастье, что на свете есть Кэмероны! — вздохнула Фиона. — Повстречаться с любым из них — все равно что коротко сойтись с суперменом. Ты знаешь, что наша прапрабабушка Сесилия Кинросс любила Чарли Кэмерона, а не Эвана Кинросса, за которого вышла замуж?
— Что было, то было!
— Да уж, — горячо поддержала ее Фиона. — Ты прекрасная актриса, моя дорогая. Даже лучше, чем я была в твои годы. Но я не могу избавиться от мысли, что ты совершила серьезный промах, упустив Райфа Кэмерона. Затащи его в свою постель — вот лучшее, что я могу тебе посоветовать, основываясь на своем богатом опыте. Ничто так не укрепляет отношения, чем ночь, проведенная вместе.
Элли приснился сон. Отрывочные картинки, порожденные поздней беседой о таинственном преследователе, сменяли друг друга в ее сознании. Она находилась в каком-то темном месте, беспомощно ожидая, когда он найдет ее. Силы ее были на исходе. Она просыпалась со стоном и вновь проваливалась в тяжелую дрему. Она не могла вырваться из гнетущего безумия, и только к рассвету ей приснились те безмятежные годы, когда они с Райфом были неразлучны. Когда родители Райфа были живы, она всегда была желанным гостем в Опале. Там был ее второй дом. Элли никогда не была счастлива в Кимбаре, с тех пор как ее мать ушла, поклявшись, что добьется опеки над детьми. Однако она проиграла яростную битву, столкнувшись с могуществом и влиянием их отца. Больше они с Бродом свою мать не видели. Одинокие дети, они жили с деспотичным отцом, который так и остался для них почти чужим.
В детстве и в подростковом возрасте Брод и Райф были ее героями. Всякий раз, обнимая и целуя одного, она тут же обнимала и целовала другого. Она обожала их обоих чуть ли не с младенчества. Она была младше их на пять лет, и ей нравилось, когда они заботились о ней как о младшей сестричке. Так все и продолжалось, до тех пор пока они с Райфом не влюбились друг в друга. И тогда мир изменился. Сладкая привязанность, нерушимая детская дружба переросла в любовь столь сильную, что ее девичье сердце не выдержало напора страсти. Не то чтобы Райф давил на нее, требуя больше, чем она могла дать ему. Даже мальчиком он прекрасно умел контролировать себя. Он был наделен внутренним благородством, и Элли черпала уверенность в сознании того, сколь много она значила для него. Райф был ее чудесным рыцарем. Однако они безумно любили друг друга.
Элли лежала, прикрыв глаза, и в полудреме перед ней проплывали видения. Беседка, которую ее дедушка построил на берегу речушки, протекавшей через их сад в Кимбаре. Именно там Райф впервые поцеловал ее как женщину, а не как маленькую девочку…
В доме был праздник. Веселье затянулось глубоко за полночь. Отец Элли развлекал заезжего азиатского вельможу, любившего играть в поло, и купил для игры в Кимбаре несколько превосходных пони. Свет ярких огней в доме озарял и сад. Элли слышала смех и музыку. Она вдыхала пьянящий аромат жасмина, за кустами которого виднелась белая решетчатая беседка. Ночь была сказочная, на небе сияла желтовато-медная луна, освещая пустынную равнину. Ей уже исполнилось шестнадцать, и она впервые попробовала шампанское. Райф пошел в дом, чтобы принести ей прохладительный напиток, но она потихоньку стащила бокал шампанского с подноса у официанта и выпила его, наслаждаясь каждым глотком.
— Эй, Элли. — Когда Райф вернулся и увидел у нее в руках бокал из-под шампанского, его лицо приняло озабоченное выражение, как у старшего брата.
— Не будь занудой! — рассмеялась она. Она вышла на террасу и, повинуясь зову ночи, побежала через лужайку, не чувствуя ног. Райф не отставал ни на шаг. Она задыхалась, когда добралась до беседки. Все еще смеясь, Элли прислонилась к узорной колонне, одурманенная ароматом жасмина. Несколько белых цветков застряли в ее длинных волосах. На ней было зеленое шелковое платье, как у взрослой, — подарок тети Фионы, которая жила на другом конце света, но никогда не забывала про нее.
Райф тоже смеялся. Его легкий, снисходительный смех до сих пор стоял у нее в ушах.
— Ты только взгляни на себя, — поддразнивал он ее.
— А что ты видишь? — Внезапно она протрезвела, подхваченная неким новым, неудержимым чувством. Она как будто стала на несколько лет старше.
— Я вижу шестнадцатилетнюю девчонку, которая выпила слишком много шампанского, — ответил он все в той же задиристой манере.
— Всего один бокал! — воскликнула она, защищаясь.
— Я знаю, и тебе вполне на сегодня достаточно, — отрезал Райф. — Пора возвращаться, Элли. Мы не должны оставлять гостей.
— Почему? — спросила она лукаво, сознавая силу своей женственности. — Кто о нас вспомнит?
