— Тогда расскажите нам о Кроносе, — попросила Поуп.
Профессор чуть откинула голову:
— Вы имеете в виду титана?
— Да.
Фаррел пожала плечами.
— Кроноса упоминает Эсхил, особенно часто в третьей драме из цикла об Орестее, «Эвменидах». Это три мстительные фурии, рожденные из крови отца Кроноса. А почему вы спрашиваете? Кронос не очень значительная фигура в греческой мифологии.
Поуп взглянула на Найта. Тот кивнул. Журналистка вынула сотовый и несколько секунд что-то в нем нажимала, говоря Фаррел:
— Я получила сегодня пакет от неизвестного, называющего себя Кроносом. Он взял на себя убийство сэра Маршалла. Там было письмо и вот это. Конечно, перезапись, качество так себе, но…
Журналистка полезла в сумку за копией письма, когда в кабинете зазвучала странная, бередящая душу флейта.
Профессор античной литературы замерла на месте после первых нот.
Мелодия звучала, а Фаррел, неотрывно глядя на сотовый, пришла в страшное волнение. Она дико огляделась, словно в кабинете вдруг появились осы, и судорожно подняла руки, собираясь зажать уши. При этом она задела шпильки, и они попадали на пол. Тюрбан из шарфа начал разматываться.
Фаррел в панике прижала шарф к голове, вскочила и кинулась к двери, выкрикнув срывающимся голосом:
— Господи, да выключите же это! У меня мигрень начнется! Меня стошнит сейчас!
Найт кинулся из кабинета вслед за Фаррел, которая пулеметной очередью простучала сабо по коридору и скрылась за дверью женского туалета.
— Какая неадекватная реакция, — сказала Поуп, выйдя за Найтом.
— Угу, — буркнул Найт и пошел обратно в кабинет, на ходу доставая маленький пакет-зиплок.
Вывернутым наизнанку пакетом он поднял одну из шпилек, выпавшую при бегстве Фаррел, как бы протер каждую шпильку пакетом и снова бросил их на стол.
— Что вы делаете? — шепотом спросила Поуп.
Найт закрыл полоску на пакете:
— Хулиган пишет, что волосок с конверта принадлежит женщине…
В коридоре послышались шаги. Найт поспешно сунул пакетик в нагрудный карман и сел. Поуп стояла, глядя на дверь. Через секунду в проеме появилась женщина намного моложе Фаррел, но так же безвкусно одетая.
— Извините. Я Нина Лэнгор, аспирантка профессора Фаррел.
— Она заболела? — спросила Поуп.
— У нее разыгралась мигрень, и она отправилась домой. Просила передать, что если вы позвоните ей в понедельник или вторник, она объяснит.
— Что объяснит? — спросил Найт.
— Клянусь, понятия не имею, — растерянно ответила Лэнгор. — Я никогда не видела ее такой.
ГЛАВА 24
Через десять минут Найт вслед за журналисткой поднялся к «Олдвич, 1» и вопросительно взглянул на швейцара. Тот кивнул. Найт сунул швейцару десятку и пошел за Поуп в бар, откуда доносились оживленные голоса.
— Музыка пробила Фаррел, — заключила девушка. — Она ее уже где-то слышала.
— Согласен. Она готова была бежать куда глаза глядят.
— Может, она и есть Кронос? — спросила Поуп.
— Воспользовалась этим именем, чтобы мы подумали, будто Кронос мужчина? Не исключено.
Они вошли в легендарный «Лобби-бар» — треугольной формы, с высоким сводчатым потолком, полом бледного мрамора, стеклянными стенами и прекрасной мебелью, уютно составленной группами.
Если в баре соседнего «Савоя» царил гламур, то «Лобби-бар» был заведением денег. Олдвич-стрит, находящаяся недалеко от Сити, впитала достаточно корпоративного лоска, чтобы «Олдвич, 1» стал магнитом для жаждущих банкиров, раскрасневшихся трейдеров и спешащих отметить сделку дельцов.
Клиентов в баре оказалось не менее пятидесяти, но Найт сразу заметил Ричарда Гилдера: крупный, с серебристым ежиком волос, похожий на вепря, он сидел в баре один, ссутулившись и опустив голову.
— Сначала с ним поговорю я, — сказал Найт.
— Почему? — возмутилась Поуп. — Потому что я женщина?
— А со сколькими коррумпированными магнатами вам удалось поболтать на спортплощадке? — холодно осведомился Найт.
Журналистка с преувеличенной галантностью уступила ему дорогу.
Деловой партнер сэра Маршалла будто смотрел в пропасть, стоя на краю. Налитый на два пальца чистый скотч маленьким водоворотом крутился в хрустальном тумблере. Слева от Гилдера стоял пустой барный стул. Найт сделал вид, будто хочет присесть.
Путь ему заступил возникший из ниоткуда горилла в темном, как у Гилдера, костюме.
— Мистер Гилдер желает побыть один, — сказал он с отчетливым бруклинским акцентом.
Найт показал удостоверение. Телохранитель Гилдера пожал плечами и показал свое. Джо Масколо, нью-йоркское отделение «Прайвит».
— Приехали помочь на Олимпиаде? — спросил Найт.
Масколо кивнул:
— Джек вызвал.
— Значит, мне можно поговорить?..
Агент нью-йоркского «Прайвит» покачал головой:
— Человек хочет побыть один.
Найт сказал громче, чтобы услышал Гилдер:
— Мистер Гилдер, сочувствую вашей потере. Я Питер Найт, тоже из «Прайвит», веду расследование для Олимпийского оргкомитета и моей матери, Аманды Найт.
Масколо пришел в ярость, видя, что Найт пытается добиться своего, пренебрегая его запретом.
Но Гилдер напрягся, повернулся на стуле и посмотрел на Найта.
— Аманда… Боже мой, это же… — Он потряс головой и вытер слезы. — Пожалуйста, Найт, послушайте Джо. Я не в состоянии сейчас говорить о Дентоне. Я пришел сюда скорбеть по нему. Один. Как, думаю, горюет сейчас и ваша матушка.
— Прошу вас, сэр, — снова начал Найт. — Детективы Скотленд-Ярда…
— Уже говорили с ним утром! — зарычал Масколо. — Позвони в офис, назначь встречу и оставь человека в покое хоть на вечер!
Из глаз Масколо, казалось, выглянул весь нью-йоркский «Прайвит». Гилдер отвернулся к стойке, и Найт уже решил оставить его в покое до утра, но тут вмешалась Поуп:
— Я из «Сан», мистер Гилдер. Мы получили письмо от убийцы сэра Маршалла. Он пишет о вашей фирме и называет убийство вашего делового партнера наказанием за незаконные операции, к которым вы с Маршаллом якобы причастны.
Гилдер обернулся, вне себя от гнева:
— Да как вы смеете?! Дентон Маршалл был чист, как стекло! Сколько я его знаю, он никогда не связывался ни с чем незаконным, и я тоже. Что бы ни говорилось в этом письме, все это ложь!
Поуп протянула ксерокопии финансовых документов, присланных Кроносом.
— Убийца сэра Маршалла утверждает, что это взято из приватных документов «Маршалл и Гилдер». Иными словами, это ваша тайная бухгалтерия.
