Возможно, предосторожности были излишни. Хранить старые сказки никому не запрещалось, как и верить в них, но ведь в моём случае древние рецепты уже однажды сработали!
Чем не шутят боги?! Может, я найду на этих пожелтевших страницах и простенькое описание фокуса, о котором говорил господин Мур? Других вариантов у меня не было.
Я листала книги, вчитывалась в рецепты зелий, но все они были либо слишком сложны в приготовлении, либо требовали таких ингредиентов, которых не сыскать в округе и за два дня!
Потеряв счёт времени, я очнулась только от робкого стука в дверь.
— Минутку, пожалуйста! — крикнула я, лихорадочно пряча книги на дно саквояжа, как будто их там было затруднительно найти.
Накидав сверху сменного белья и туалетных принадлежностей, я мельком взглянула в зеркало, пригладив волосы, и бросилась открывать, сетуя на себя, что отправила Велизию незнамо куда.
Промедление казалось убийственным. Я боялась и думать о том, кто пришёл на этот раз и что он намерен со мной сделать. Выкрасить кожу в медный цвет?
Но за дверью ждал высокий немолодой слуга в ливрее ярко-красного цвета..
— Госпожа Иоланта Астрос, — произнёс он приятным голосом с лёгкой хрипотцой и поклонился. — Я принёс ваш багаж. И госпожа Мидара Гревес, проживающая за две двери от вас, прислала письмо.
И он с видом посланника королевы передал мне конверт.
В первые мгновения я растерялась. Что это, ловушка? Я не знакома с другими адептами, так с чего бы этой госпоже со знатной фамилией жаловать пришлую? И надзорники подозрительно долго проверяли мой багаж…
— Спасибо, — кивнула я и посторонилась, чтобы слуга смог внести мои чемоданы. На вид их будто и не трогали, впрочем, надзорники могут проверять вещи и не раскрывая их.
Слуга поставил чемоданы около окна и, поклонившись ещё раз, пожелал приятного вечера и удалился.
Письмо жгло руку и возбуждало любопытство. Сломав печать, я развернула сложенный вдвое листок белой бумаги, на котором очень аккуратным, почти каллиграфическим почерком было написано:
«Госпожа Иоланта!
Вы совсем не знаете меня, а я вас, но мы с вами почти соседи здесь, и там, откуда вы родом. Я из соседнего округа, из Освана, поэтому и пишу вам в надежде на приятельство или если всё удачно сложится, то и на дружбу.
Дело в том, что остальные две девушки родом из столицы, и на провинциалок, вроде меня и вас, не обращают внимания. Но это не самое худшее. Вы ещё сами убедитесь, что здесь принято заносчивость и гордыню почитать за добродетель и проявление высокородности.
О вашем приезде я узнала от своей горничной и в знак доброй воли хочу передать вам рецепт простенького зелья для приветственного фокуса. Возможно, вы и не нуждаетесь в нём, потому как имеете сильный Магический дар и, безусловно, сможете показать его на первом вечернем занятии.
Я не смогла, и это привело к тому, что остальные стали избегать моего общества, презрительно называя «слабородной». Почему же мне не помог это рецепт? — спросите вы и будете правы.
Всё просто. Тогда я о нём не знала. В Академии я уже больше двух месяцев и кое-чему научилась. А помочь вам желаю из добрососедских побуждений. И с робкой надеждой на дружбу. Быть одиночкой в Академии — удел сильных, но это заставляет меня всё чаще грустить о доме и сожалеть о метке, появившейся на плече.
С чувством глубокого уважения, Мидара Гревес.
P.S. Не старайтесь увидеться со мной до вечернего занятия. Здесь так не принято. Позже я подойду к вам сама».
* * *
Я всё раздумывала, можно ли доверять человеку, приславшему письмо и не решалась опробовать подаренный фокус. Вскоре пришла Велизия с чашкой горячего молока и с интересом уставилась на письмо, которое я ещё держала в руке.
— Это прислали вместе с чемоданами, — ответила я на немой вопрос и протянула бумагу горничной. — На, прочти. Не бойся, я хочу знать твоё мнение.
— Я не могу, — Велизия с ужасом посмотрела на письмо, опасаясь даже касаться его, и отступила на шаг, будто я предлагала ей что-то идущее вразрез с её представлениями о собственных обязанностях. — Вдруг на нём наложено заклятие от любопытного глаза.
Бороться с провинциальными суевериями — тяжёлая и неблагодарная работа, но сейчас мне было необходимо участие горничной, поэтому я настаивала.
Со вздохом поднялась на ноги и подошла к зеркалу, просмотрев на отражение письма.
— Ничего такого здесь нет, — категорично заявила я, повертев бумагу в руках так, чтобы она отразилась в зеркале с обеих сторон. — Бери и читай. Я приказываю.
Горничная немного успокоилась, но, видимо, тоже не особенно доверяла моему Магическому дару, потому что письмо взяла, но зажимала его лишь двумя пальцами каждой руки и не подносила близко к лицу. Заклятие, которое в простонародье называлось «от любопытного глаза» имело действие скорее унизительное, марая краской, светящейся в темноте, руки и лицо того, кому вздумалось нарушить тайну чужой переписки.
Пробежав взглядом строки, Велизия почтительно вернула бумагу мне, на всякий случай перекрестив пальцы и прошептав спасительный оберег. Слуги не обладали развитым Магическим даром, но знали кучу полезных в быту заклинаний. Например, как уберечься от наказания и господского гнева, или как извести в доме мышей.
— У вас, госпожа, и так наверное готова парочка отличных фокусов. Зачем рисковать и пользоваться чужим? — ответила горничная, склонив голову набок и сощурив глаза. — Вдруг это ловушка и кто-то задумал посмеяться над вами? Здесь народ недобрый. Я вон ходила за молоком, так еле достала. В главной кухне меня чуть пинками не погнали, а ведь и платье у меня чистое, из добротной ткани, и башмаки ухожены, из телячьей кожи, что ваша матушка на ярмарке в прошлом году купила. Не у каждой горничной есть такие!
Я махнула рукой, чтобы остановить поток жалоб Велизии. Иначе можно в нём утонуть, она со всеми подробностями примется рассказывать о своём нелёгком пути в поисках горячего молока и станет перечислять всех, с кем успела перемолвиться словом.
— Зачем же вы меня спрашивали, госпожа Иоланта, если и дослушать не желаете? Я сказала не то, что вы хотели бы услышать? — проворчала Велизия и с обидой повернулась ко мне спиной, склонившись над чемоданами, делая вид, что хочет немедленно заняться проветриванием вещей.
Но тут она попала в самую точку. Была у моей горничной такая черта: скажет неудобную правду с ехидством, не переходящим границы дозволенного, и угодит не в бровь, а в глаз.
Отмахнувшись от обиды горничной (не до неё сейчас было), я ещё раз прочитала рецепт зелья. Действительно, несложно. И молоко у меня уже есть, я восприняла это как своеобразный знак, что всё делаю правильно.
Растолчённый корень майорана я привезла с собой, он часто упоминался в зельях из моих старинных книг, как и листья тысячислова, неказистого растения, произраставшего высоко в Восточных горах.
