Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Стрыга пришла вместе с темнотой. Он снова почувствовал истинный запах лесного лона богини. Услышал приближающийся шорох ее лап. Ничего не видел, пока она не появилась, ступая неторопливо, как волк. Вышла сзади, из-за спины: он увидел ее бледное тело, усыпанное листьями и хмелем, только когда она миновала столб справа.
Он приветствовал ее как старую знакомую, хотя сердце его подкатило к горлу. Но она повернулась к человеку лишь на миг. Грот замер, ждал нападения, но… его не случилось.
Стрыга прыгнула – к пустым столбам, замерла, обошла их, метнулась в улочки, и этот переход от неподвижности к движению был таким быстрым, что образ ее размывался в красноватом свете. Она кружила улицами все быстрее, все резче мотая головой.
«Ищет жертву, – подумал Грот. – И не найдя ее, погружается в ярость. Праотец, спаси меня…»
Стрыга завыла. Длинно, протяжно, так, что по око´лу пошло эхо и отразилось от стены леса. Стрыга с разгону ударила в дверь первой хаты, ткнула башкой, попыталась ухватить зубами, но не сумела найти ничего, за что можно уцепиться на плоских, выглаженных досках. Прыгнула к следующей избе, на этот раз атаковала наглухо затворенное окно. Снова вой, еще страшнее, оглушительней – даже заболели уши.
Она металась по улицам, то и дело оказываясь на майдане. И наконец, не находя пути ни в один из домов, остановилась и повернула башку в сторону Грота.
«Конец, – подумал инок. – Лучше синица в руке… Что ж, пришло мое время».
И тогда, как на заказ, он услышал крик, доносящийся откуда-то из-за валов.
– Редо-о-овия! Редо-о-овия-а-а! Где-е-е ты?!
Это кричал муж, обезумевший от потери. И не замолкал, поскольку вблизи не было стражников, чтобы утихомирить его камнями.
Стрыга быстро – так, что на миг исчезла из виду, – повернулась в сторону ямы с узниками. Побежала, помчалась, исчезла во тьме. Грот дернулся в путах, но ничего не сумел.
Потом наступила тишина, даже ветер стих. И в этом молчании око´ла он вдруг услышал треск ломающейся деревянной решетки; потом – обезумевшие вопли узников и… Тишина. Шум приближающихся лап – стрыга промелькнула на площади, свернула на улочку к верхней башне, держа в лапах кровавые останки, которые еще минуту назад были человеком. Исчезла.
– Есса! Прими его душу! – крикнул Грот.
– Редовия! – раздался поблизости зов. – Редо-о-овия!
Из улочки вышел окровавленный, босой, без рубахи, бородатый мужчина с безумными глазами. Значит, она забрала не его! Праотец… Он остановился и повел неуверенным взглядом по око´лу.
– Добрый человек! – крикнул Грот. – Стрыга ушла! Не бойся, развяжи меня, сегодня уже ничего не случится.
Мужчина выставил палец, тыча в привязанного к столбу инока.
– Вы ее убили! Мою любимую. Отдали ее стрыгону, вы, из Дзергоня, – не лучше бесов, вы подлые псы, предатели, ублюдки Волоста!
– Хватит, добрый человек! Развяжи меня, я возьму тебя к Редовии!
– Врешь! Я сам видел. Стры… гон. Схватил ее, схватил мою милую, рвал ее прекрасное тело, рвал платье… До смерти.
– Помоги мне, и я помогу тебе, человече! Она уже на вечных пажитях, у Праотца…
– Теперь я вам покажу! – крикнул безумец. – Все погибнете! Все до одного; клянусь!
– Погоди, что ты делаешь?!
Безумец обернулся, вбежал на улочку и вынул из железного ухвата горящий факел. Раздул его и приложил… к стрехе ближайшего дома.
– Что ты делаешь?! – орал Грот. – Успокойся, выбрось это! Не делай другому, что сам не желаешь получить! Помни…
День был теплым и сухим, крыши нагрелись, солнце высушило их – потому солома вспыхнула вмиг. Сперва едва заметным, коптящим пламенем, потом огонь встал высоко.
А безумец был уже на другой стороне улицы! Уже поджигал следующую избу – низкую, со стрехой при самой земле.
Промчался, словно ветер, по улочке, прикладывая огонь там и тут. Выскочил на башню, взбежал по ступеням, приложил огонь к старым, обомшелым дранкам крыши и держал так долго, пока не появилось на них пламя. Потом побежал по валу, спрыгнул, ворвался на другую улочку и принялся метаться, разнося жар и пламя между домами.
– Люди-и-и! – орал Грот. – Выходите! Пожа-а-а-ар!
Никто его не послушал. Око´л затворился от стрыги, заложив засовами окна и двери, скрылся, оставляя жертву, которая не спасла града.
Пламя вставало с ревом, стреляло вверх, выпускало снопы искр и жара, так что Гроту пришлось жмуриться. Только теперь раздался шорох засовов, крики и вопли. Испуганные, одуревшие обитатели высыпали на площади и улочки.
Поздно! Огненное несчастье охватило уже половину града! Горели избы, мазанки, крыша дворца Стурмира, сараи и коровники, амбары и склады у майдана. В треск и рев огня вплетались испуганные вопли жителей. Как обезумевшие бросались они к колодцу, передавая из рук в руки хлюпающие ведра. Взбегали на лестницы, чтобы придавить пламя мокрым рядном, растягиваемым на палках. Другие, в ужасе, падали на колени, молясь земле, старым богам или вскидывая руки в древнем жесте отчаянья – к звездам и Ессе.
Все впустую! Дома и избы были поставлены слишком близко одна к другой, огонь перепрыгивал с крыши на крышу, пожирал стрехи и дранку, доски и бревна. К части око´ла не удавалось даже подойти, стихия превратилась в обезумевшую стену огня, к которой не было ни подхода, ни подступа. Пылали обе башни, тлели деревянные колья палисада на валах, то и дело с треском подламывались балки и поперечины. И наконец дома начали валиться с грохотом, рассеивая вокруг пылающие знаки пожара.
Крик взлетел, когда по улочке с топотом пролетел табун горящих, обожженных лошадей с тлеющими гривами, со следами огня на спинах. Они ворвались в человеческую толпу, валя и топча мужчин, женщин, детей, пролетели по майдану, мечась, разворачиваясь, наконец, нашли дорогу наружу; перекликаясь ржаньем, визжа от ужаса, ушли через сгоревшие ворота. В пылающих сараях мычала скотина, разбивала рогами стены из лозняка и глины, рвалась наружу, испуганная, отупевшая, нанизывала на рога людей.
Дзергонь умирал. Подходил к концу, пылал на жертвенном костре для стрыги. А на майдане, ослепленный пламенем, опаляемый жаром, бьющим от огня, впустую бился у столба Грот. Хотя он кричал, просил и молил, никто его не слушал, никто даже не поворачивал головы; все неслись к пожару, спасать добро, гасить, помогать… хотя смысла в этом уже не было…
Наконец, кто-то пробежал рядом – двое. Остановились на миг.
– Что же ты наделал, инок! – узнал он голос Венеды. – Что же ты наделал? Отчего ты не убил стрыгона?
– Случилось как случилось. Око´л совершил преступление, а потому, как древний Толос из века камня, будет он предан огню.
– Ты выставил меня и ребенка на смерть! – крикнула она. – Проклятый жрец, гореть тебе! Пусть Стурмир или стрыга вырвут тебе сердце и кишки! Чтобы ты умер в муках!
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
