Мне стало неловко, как будто я случайно подсмотреланепристойную сцену. Я тихонько притворила дверь и отошла от нее в сторонку.
Прошло не больше минуты, дверь распахнулась, и из кабинетавышел Меликханов. Он прошел мимо меня, не заметив, и скрылся в своем кабинете…то есть в бывшем кабинете Карабаса.
Я выждала еще пару минут, постучала в дверь переговорной иробко приоткрыла ее:
— Антон Степанович, вы меня вызывали…
Я ожидала увидеть все, что угодно.
Ожидала застать Карабаса раздавленным, рыдающим… Или краснымот ярости. Может быть, даже болтающимся в петле. Но он совершенно спокойносидел за столом и с невозмутимым видом просматривал бумаги. Услышав мой голос,он поднял глаза и деловито осведомился:
— Вы принесли материалы по «Импульсу»?
— Да, конечно… — Я положила перед ним папку.
В этот день я все же вспомнила про обеденный перерыв иотправилась в ближайшее к нашему банку бистро «Мурена». Кормили там неплохо.Однако не успела я заказать бизнес-ланч (в него на этот раз входили суп-пюре излососины, блинчики с сыром и кофе), как к моему столу подошла Лариса Ивановна.
У меня, разумеется, сразу пропал аппетит.
Лариса — моя непосредственная начальница и дикая, простофантастическая стерва. Не подумайте, что я голословно утверждаю, про это всезнают. Человека унизить, стереть в порошок — ей что нам с вами чихнуть. И ещепри этом она получает удовольствие. И вроде бы внешность у нее приятная —симпатичная женщина (сорока ей точно нет, а выглядит и того моложе),миниатюрная блондинка с точеной фигурой, а вот поди ж ты, никого эта внешностьне обманывает. Стоит только поглядеть Ларисе в глаза, сразу все становитсяясно. Глаза у нее очень светлые и колючие, как две льдинки.
Всем известно, что со стервами-начальницами лучше невступать ни в какие внеслужебные отношения. И на работе спорить с ними — божеупаси! Но и в друзья нельзя набиваться. Разговаривать всегда ровным тоном, безулыбки. Если распекает — не оправдываться, а согласно кивать — мол, вы во всемправы, а я кругом виновата. Но я исправлюсь. Если похвалит — скромно потупиться— не заслужила, мол, благодарствуем за доброту вашу, век помнить будем…
Все это мне советовала мама, а уж она проработала с такойтеткой много лет бок о бок. И ничего, выжила. Так что я в этом вопросе еепослушалась и не жалела никогда об этом.
Надо сказать, что Лариса Ивановна никогда никого на моейпамяти не хвалила. И уж вовсе ни к чему с такой начальницей обедать вместе вбистро или после работы прохаживаться по магазинам.
Сейчас Лариса изобразила на своем лице приветливую улыбку(представьте себе улыбающуюся гиену, и вы получите приблизительноепредставление об этой улыбке) и поставила свой поднос. На ее подносе были те жесуп и блинчики. С невыразимым злорадством я отметила, что ее блинчикиподгорели.
— Ты не возражаешь? — осведомилась она, ужерасставив тарелки на столе.
— Чего уж там. — Я пожала плечами.
Мои возражения все равно запоздали. Да и вряд ли она принялабы их в расчет.
Лариса уселась, зачерпнула ложку супа и шумно втянула еесодержимое. Я отодвинула свою тарелку: есть мне окончательно расхотелось.
Черт с ними, с ее манерами. Самое главное — я пыталасьпонять, чего Лариса от меня хочет. Ведь явно она подсела ко мне не просто так,не с целью завести со мной сердечную дружбу.
Очень скоро моя догадка подтвердилась.
Отхлебнув еще одну ложку супа, она подняла на меня глаза ипроговорила:
— Ну, и как он тебе?
— Кто? — переспросила я, совершенно искренне непонимая, кого Лариса имеет в виду.
— Ну вот, только не надо этого. — Ларисапоморщилась, потерла двумя пальцами переносицу. Я знала, что у нее этот жестслужит проявлением крайнего раздражения.
— Не надо делать вид, что не понимаешь… —процедила она сквозь зубы.
— Я и не делаю вид. Я действительно не понимаю.
— Уж будто! Разумеется, я говорю про ИльюАртуровича… — Она взяла в руку стильную солонку из нержавеющей стали изаглянула в нее, словно проверяла — не спрятался ли там Меликханов.
— Ах, про Илью Артуровича! — протянула я, невольнооглянувшись по сторонам. — Да вроде ничего… начальник как начальник.Опытный руководитель. Грамотный профессионал. А почему вы о нем именно меняспрашиваете?
— Ну, не строй из себя гимназистку! — прошипелаЛариса. — Ты у него явно в фаворе… каждый день тебя приглашает…
— Исключительно по работе!
— Естесс-но! — прошипела она, как гадюка, которойнаехал на хвост велосипед. — А о чем он тебя расспрашивает? Исключительнопо работе, как ты выразилась?
— О нашем подходе к крупным и мелким вкладчикам! —выпалила я, глядя на нее честными глазами. — О том, как соотносится внашей финансовой политике количество тех и других.
— Не хочешь говорить… — вздохнула Лариса и сновапринялась за суп. — Ты имей в виду — новый начальник, он, конечно, будетзаигрывать с персоналом, внушать разные надежды… ты что… — Она подняла наменя пристальный, подозрительный взгляд. — Ты никак всерьез вообразила,что он назначит тебя на мое место?
Ох, как хорошо, что Лидия Петровна ввела меня в курс дела! Ато бы сейчас я имела бледный вид…
— И в мыслях такого не было, — отмахнулась я,нервно складывая из салфетки бумажный кораблик.
— Он что-нибудь говорил обо мне? — не унималасьЛариса. — Спрашивал тебя? Обо мне или о других сотрудниках?
— Да и речи ни о чем таком не заходило! — ответилая совершенно честно. — Вот с Антоном Степановичем они действительноздорово скандалили…
Сама не знаю, почему у меня вырвались эти слова.
Наверное, у Ларисы какой-то особенный талант, умеет онавытянуть из человека информацию. Ей бы следователем работать.
— Скандалили? — ухватилась она за моюпроговорку. — А по какому поводу?
— Да не то чтобы скандалили… — Я поспешно перешлав отступление, — так, крупно поговорили… я ничего толком не слышала…что-то про «Астролябию»…
— Про «Астролябию»? — Лариса прямо подскочила наместе, глаза у нее загорелись, как тормозные огни автомобиля. — А чтоконкретно они говорили про «Астролябию»?
— Да говорю же вам — я ничего не слышала! И про«Астролябию» не уверена, может быть, мне послышалось…
— Значит, все-таки не хочешь говорить, — протянулаЛариса, потерла переносицу и снова принялась за свой суп. — Дело твое,дорогуша, но только не забывай, что я пока еще работаю на своем прежнем месте икое-что на этом месте решаю… от меня многое зависит…
— Нисколько в этом не сомневаюсь! — Я похлопалаглазами с видом законченной идиотки и попрощалась: — Я, пожалуй, пойду…приятного аппетита!
