Книга Камень Юноны - Алина Егорова

Решили, что беседовать с ней будет Юрасов — у него хорошо получалось наводить на подозреваемых страх, и отсекать тем самым всякое желание скрыть что-либо. Как показалось оперативникам, сейчас был именно такой случай: Катасонова явно не была расположена к откровенности, а им требовалось вытрясти из нее как можно больше информации. Носов устроился за соседний стол, и наблюдал за происходящим.

Нужного эффекта Антон достиг быстро — уже через две минуты на лице Риты появились признаки интереса, во взгляде отразились испуг и тревога.

— Как у Олеси сложились отношения с коллегами? Вы ведь вместе работали и должны знать обстановку изнутри.

— У нее со всеми были хорошие отношения, — быстро ответила Рита.

— А у всех с ней тоже хорошие? Женский коллектив да без интриг — явление маловероятное. Водились интрижки, а?

Рита опустила глаза — этот капитан знал куда больше, чем ей казалось мог знать любой мужчина о непростых женских взаимоотношениях.

Носов понял, но было поздно: они выбрали не верную тактику при разговоре с Катасоновой. Рита вскоре замкнулась и на вопросы отвечала очень сдержанно, Юрасову приходилось вытягивать из нее каждое слово.

— Что говорила Сырникова, почему она ушла из «Ламинора»? Не из-за зарплаты ведь — разница в две тысячи — не причина, чтобы менять работу. Вы были подругами, должны знать.

— Не сложились отношения с начальством.

— А в «Парадизе» сложились? С Агеевым они нашли общий язык? — Антон пристально посмотрел на Риту. При упоминании фамилии Егора она поежилась — задели болезненную для нее тему.

— Да, все нормально, — сказала она дрогнувшим голосом. Больше всего Рита боялась, что коснуться этого вопроса. Не хотела, чтобы копались в сложных, запутанных отношениях и чувствах, связанных с Агеевым. С этим мужчиной было слишком много связанно не только у нее. Егор пленил пол «Парадиза» и при этом оставался не причем. Рита знала, сколько девушек запало на начальника отдела программных решений.

* * *

Полумрак и пыльный розовый кот, раскачивающийся на настольной лампе. Кот ленивый, с хитрым прищуром, очень походил на своего хозяина, вальяжно откинувшегося в кресле. Егор всегда отъезжал на пол метра от стола, когда Олеся заходила в его кабинет — наверное, так удобнее было наблюдать. Голос нервный, напряженный, во взгляде отстраненность и раздражение, мол, как вы мне все надоели! И если бы не плюшевый кот, Олеся бы решила, что ее шеф — редкостный зануда. У суровых начальников не висят на самом видном месте такие коты. Строгие начальники украшают свой интерьер классическими часами на подставке, ручками с золотыми перьями, малахитовыми пирамидками и прочими солидными вещицами, преподнесенными к очередной дате внимательными сотрудниками. Кот выдавал Егора с потрохами. «Я не такой колючий и сердитый, каким кажусь. Я мягкий и не царапаюсь, меня можно погладить», — мурлыкал он со своей лампы.

— Почему с этими вопросами вы пришли ко мне?

— Извините, Егор Александрович, но кому их еще задавать, как не вам? Вы меня отправляете в командировку, цель которой мне не ясна. Ехать, не имея представления о том, что мне предстоит сделать, я не могу.

Олеся говорила твердо, свои мысли старалась формулировать как можно точнее. Лаконично и по делу — вот как нужно разговаривать с такими.

На собеседовании Егор ее покорил одной лишь фразой: «Если мне не приходится вмешиваться, значит, работа идет хорошо». Полная противоположность ее бывшего начальника, из-за которого Олеся уволилась с предыдущего места. Тот ее доканывал постоянными ц.у. и желанием контролировать каждое действие. Особенно ее выводила из себя необходимость советоваться по любому вопросу. Первый месяц на новой работе Олеся отдыхала душой: оказалось, это так замечательно, когда не приходится общаться с хроническим идиотом. И чего она раньше не сменила работу? Но и здесь со временем обнаружились недостатки. Новый шеф ставил задачи внезапно, и результат хотел получить мгновенно. Он никогда не интересовался, чем занимается его подчиненная в данное время — отправлял по сети задачи, и все. Только для порядка спрашивал, «есть ли у нее пол дня для их выполнения?». «Пол дня» — это его любимый временной интервал, отводимый на задания, и тот он считал щедростью. За одно то, что Егор не пытался рассказывать ей, как нужно оформлять программы, и какой высоты должны быть буквы в штампе, Олеся прощала ему все, и эти злосчастные «пол дня».

Как только Олеся появилась в «Парадизе», женская часть сотрудников взбудоражилась. Дамы под любым предлогом старались зайти в комнату, где определили рабочее место Олеси, чтобы посмотреть на новенькую. Больше остальных переполошилась Яна. Ее офис находился вдалеке от отдела Агеева и она не могла контролировать ситуацию. Яне, конечно же, сообщили о появлении новой сотрудницы, но увидеть ее она смогла лишь неделю спустя. Они встретились, когда Олеся блуждала со страховым полисом по административному крылу в поисках менеджера по персоналу. Взгляд настороженный, суетливый, голос взволнованно дрожит — Сырникова и не подозревала, что ее присутствие может произвести подобное действие. Яна вызвалась ее проводить до нужного кабинета, чтобы та не заблудилась. Так тщательно Олесю не поедали глазами даже беспардонные уличные приставалы: внимательный взгляд на лицо, руки, фигуру, одежду… От цепкого женского глаза не ускользнула ни одна деталь. Осмотр Яну огорчил: Олеся была красоткой — моложе, стройнее, эффектней.

Поведение директора по персоналу не удивляло: ребята в отделе уже успели показать Сырниковой корпоративные фото: на всех снимках Егор в объятиях Яны. И не только. Девицы висли на нем, словно смородина на ветках в урожайный год. Ее шеф — ловелас, а она для дам — соперница. От этого вывода Олесе стало тоскливо. Не так она хотела начинать отношения с коллективом. И никого не волнует, что Егор, как мужчина ее не интересует уже только потому, что он начальник (ее бывший сумел привить ей аллергию на начальство). Она, в отличие от бухгалтеров и секретарей, — его подчиненная, а значит, общается с ним постоянно. Как ни крути — соперница.

Первое время Егор обращался к Олесе, как и ко всем в своем отделе, на «ты», потом вдруг перешел с ней на «вы». Речь его тоже изменилась: теперь он умудрялся не вставлять свое любимое «как бы» в каждое предложение, и подбирал слова — при ней никакого сленга. Олеся не любила слов-паразитов и не допускала в собственной речи никаких жаргонных выражений. При официальном разговоре с Егором, а другого и не случалось, Олеся говорила сложными, канцелярскими предложениями. Она догадывалась, что Егору это не нравится, и предпочитала думать, что начальник списывает эту ее манеру на волнение. Что же, пусть считает, что перед ним робеют и теряются. Это было удобно: пока произносишь длинный оборот, есть время подумать, что ответит на него собеседник и исходя из этого строить разговор. Отчество Егора с этой точки зрения было удачным. Если сразу не знаешь, что ответить, можно выиграть пол минуты на длинном имени шефа. Однажды Агеев решил поинтересоваться, во сколько она пришла на работу. Вопрос был каверзным и неожиданным — обычно он не уделял внимания опозданиям.