Сэр Ильдиар остановился в нерешительности. Гном обернулся:
– Чего не так?
– Мне кажется, что просто кощунственно ходить по такому полу. Подобной красоты и мастерства я в жизни нигде не видел.
– И больше нигде не увидишь. Пошли. – Страж Горы зашагал вперед, человек за ним. – Это всего лишь Зал Врат. Не боись идти – плиты выдержат такого ягненка, как ты. – Гном расхохотался собственной шутке; его смех из-под шлема походил на гулкий пещерный обвал. – И вообще: добро пожаловать в Ахан! – Эхо прокатилось по залу, многократно усилилось от колонн и настоящим небесным громом вернулось к гному и человеку. – Никто не сможет сказать потом, что Вернувшийся-из-Рунных-Кругов не поприветствовал должно гостя, после того как чуть его не убил.
– Что это значит? – поинтересовался Ильдиар.
– Это значит, что я – гостеприимный хозяин. Все мы, дети Дрикха, такие…
– Нет, я имею в виду: вернувшийся там откуда-то.
– Вернувшийся-из-Рунных-Кругов, – громким рыком поправил его гном.
– Да, верно. И что же это значит?
– Не твое дело, человече, – отвернулся Дор-Тегли. – Не суй нос в горн, а то рискуешь его опалить.
Сам же Страж Врат предался мрачным воспоминаниям…
Последнее, что накрепко врезалось в память, было: «За дерзость и нарушение молчания под сводами чертога Тинга Двинн Гареон приговаривается к незамедлительной смерти». Тогда он раскрыл кирасу и достал мечи. Быстро развернул их к себе. Было ли ему страшно? Да, почти. Дрогнула ли его рука? Нет. Он не смел ослушаться воли Тинга, ведь с самого детства их воспитывали, что слова Старейшин – непреложный закон, каким бы он ни был жестоким. Он совершил преступление – распустил язык в палате совета и заслужил наказание… Когда Рюк и Девин устремились ему в грудь и живот, произошло необъяснимое. Мечи, что он сжимал в ладонях, продолжали свой бег, но он стоял уже в другом месте, по обратную сторону от удара, направляя оружие от себя. Ветер свистнул в прорезях, удар пронзил воздух.
Глава Тинга поднял руку. Двинн недоуменно взглянул на клинки, что устремились совсем в другую сторону. Свеча погасла, чертог погрузился в непроглядный мрак.
– Ты искупил свою провинность, лорд Тэриона Двинн Гареон, своей смертью, – раздался хриплый голос из темноты. – Старейшины вынесли решение подарить тебе жизнь. Ты призван спасти королевство Ахан.
Он так ничего и не помнил из произошедшего, но рунический амулет-защитник отчего-то весь изошел трещинами, сила камня навсегда покинула его. Позже Двинн обнаружил у себя на груди и подле ребра слева два широких шрама. И лишь во сне ему порой являлся, будто жестокое напоминание об оказанной ему великой чести, его собственный образ, стоящий на коленях с клинками в плоти, с поникшей головой, с упертым в грудь подбородком. Только под ногами не было плит чертога Тинга, а находился он в самом центре гигантского рунного круга. Вокруг поднимались, будто ступени, камни, исписанные узорами и знаками древнего языка. Множество делений разбивало идеальную фигуру, с четырех сторон света возвышались огромные, похожие на высокие башни, ключи, воткнутые в камень. Кто-то расхаживал перед его склоненной в смертельном забытье фигурой. Старик что-то шептал себе под нос, на его обнаженные по локоть руки были надеты жуткие стальные наручи, походящие на инструмент для пыток. Устроенные на них механизмы раз за разом вонзали в плоть старого рунного кузнеца десятки длинных толстых игл. Кровь струилась по предплечьям, стекала на запястья, срывалась с пальцев на ледяной камень рунического центра. Вырезанные знаки наполнялись багровой жидкостью, дымились, с шипением кипя и покрываясь пузырьками. Когда все они накалились, ужасный скрежет наполнил воздух – то в гигантских замочных скважинах поворачивались чудовищные ключи. Каменные ряды зашевелились. Круги задвигались, будто колеса на огромной невидимой оси, медленно приближаясь к мертвому гному. Рунный кузнец куда-то исчез, и Двинн оказался в полном одиночестве в центре грохочущего каменного водоворота. Его кости и плоть перемалывались, будто в мясорубке, но он уже ничего не ощущал.
Гномы не принимали магии времени, присущей эльфам. Принцип их рунного чародейства не зависел от временных потоков и параллельных реальностей, он был иным – руны, вырезанные на костях земли, заставляли саму плоть мира вертеться в обратную сторону. На какое-то мимолетное мгновение – пусть кто-то успел лишь моргнуть или совершить единый вдох полной грудью – мир и все в нем вернулось обратно: почки на деревьях стали такими, какими были секунду назад, и этой секунды хватило на то, чтобы остановить руку гнома. Мир навсегда вернулся в то мгновение, когда он обнажил клинки, но никто из тех, кто живет, не заметил этого.
Ему подарили жизнь, и он теперь должен был спасти Ахан от врагов. Рунный кузнец постарался на славу. Смерть в будущем, которая для него так и не наступила, для Двинна Гареона знаменовалась лишь сильнейшими головными болями, терзающими его каждый раз в поворот рунических часов – как раз в том месте, где стояли ключи.
Вот что значило «Вернувшийся-из-Рунных-Кругов», но рассказывать все это чужаку гном не собирался. Ему и так этот человек не особо нравился, поскольку в действительности заслуживал уважения к себе. Дор-Тегли привык считать, что люди слабы и ничтожны, но здесь представлялась совершенно другая картина – длинноногий храбрец не убоялся смерти и принял бой. Утомленный тяжелым переходом и без доспехов, против него, закованного в непробиваемый мифрил, отдохнувшего, сильнейшего из своего племени… И пусть бой длился недолго, человек показал, что является истинным воином. Это-то и не нравилось гному – его устоявшееся за века мнение о людском народе пошло трещинами за какой-то миг. Двинн продолжал хмуриться…
Они шли уже, наверное, полчаса по пустынному Залу Врат, и можно было подумать, что Королевство– под-Горой гномов вообще не населено – кроме проводника, Ильдиар еще не увидел ни одного жителя Ахана.
Не успев над этим как следует поразмыслить, человек, позабыв обо всем, увлекся окружающими волшебными видами и достопримечательностями, искусно выполненными гномьими мастерами. Чего стоили только эти колонны! У самых Врат казалось, что справа и слева высятся две сплошные стены, но, если шагать по главному проходу, то обнаруживается, что на самом деле это сотни почетных каменных стражей выстроились по бокам.
– Сначала пойдем пообедаем – ты же на ногах еле держишься, – верно подметил Подгорный.
После привала и отдыха прошло почти полдня. И все же усталость и голод – не повод для задержки. Нужно спешить, а все остальное – после.
– Прости, Двинн, но у меня очень мало вре… – попытался было возразить Ильдиар, как гном не замедлил его перебить:
– Ничего не станется, если ты сначала поешь. Не боись, человече: не пропустишь ты свою войну, – опять расхохотался длиннобородый.
Да, теперь великий магистр Священного Пламени знал, что пресловутое упрямство Предгорных гномов присуще и их глубинным собратьям.
Белый Рыцарь благоразумно решил не спорить – к тому же, он и вправду еле держался на ногах после перехода и этого поединка. Да что там держался! Гном его едва не убил!
