— Боже мой, Тедди, отчего же ты не дал мне улизнуть? Какой страшный вздор ты наговорил этому репортеру. Надо надеяться, что подобные грехи не зачтутся нам на том свете, но, право, я не знаю, что с нами сделают, если мы перестанем их надувать. Невозможно одной отбояриваться от всех. — И миссис Джо со вздохом стащила свой фартук, удрученная тяжелым жребием, выпавшим на ее долю.
— Новая компания идет по аллее, прячься скорее, пока еще можно, а я их живо спроважу, — кричал с лестницы Тедди, который собрался уже в школу.
Миссис Джо заперлась наверху и наблюдала оттуда за целым пансионом девиц, которые, не получив разрешения осматривать дом, расположились на лужайке, где они, совершенно не стесняясь, рвали цветы, причесывались, завтракали и свободно выражали свое мнение как о месте, так и о его обитателях. После этого посещения наступил некоторый перерыв, и миссис Джо только что собиралась приняться за работу, как пришел Роб и объявил, что члены Христианского союза намерены посетить сегодня колледж, и двое или трое из них, лично известные миссис Баэр, хотят засвидетельствовать ей свое почтение.
— Собирается дождь, так что, может быть, они и не придут. Но на всякий случай отец велел тебя предупредить. Ты ведь проявляешь жестокосердие только по адресу девочек, а к мальчикам ты всегда милостива, — сказал Роб, которому брат успел рассказать об утренних посетителях.
— Мальчики более сдержанны, и мне легче их выносить. В последний раз, когда я принимала здесь каких-то девиц, одна упала в мои объятия и сказала: «Дорогая, полюбите меня!». Я готова была ее убить, — сказала миссис Джо, энергично вытирая перо.
— Мальчики, конечно, этого не сделают, но, вероятно, они будут просить автографы; я тебе советую приготовить несколько дюжин, — сказал Роб, доставая почтовую бумагу. Он был гостеприимный мальчик и симпатизировал всем поклонникам таланта своей матери.
— Девицы от них не отстанут и в этом. В последний раз в N-ском колледже я написала около трехсот и при отъезде оставила целую груду карточек и альбомов на столе. Из всех странных маний эта любовь к автографам — самая нелепая.
Тем не менее миссис Джо написала несколько раз свое имя, облеклась в черное шелковое платье и, воссылая мольбу о дожде, снова взялась за работу. Дождь полил как из ведра, и, успокоившись насчет посетителей, миссис Джо подобрала волосы, сняла манжеты и спокойно уселась дописывать главу; она назначила себе писать не менее тридцати страниц в день и дорожила тем, чтобы этот урок был окончен до вечера. Джози принесла цветы и расставляла их в вазы, когда вдруг, взглянув в окно, она увидела целый лес зонтиков, спускавшихся с горы по направлению к дому.
— Идут, идут, тетя! Дядя спешит короткой дорогой через поле, чтобы встретить их здесь, — кричала девочка с лестницы.
— Следи за ними и скажи, когда они выйдут в аллею. Я в одну минуту приведу себя в порядок и сойду вниз, — сказала миссис Джо.
Перо ее продолжало быстро бегать по бумаге, так как журналы не любят ждать и не делают исключения даже для всего Христианского союза в полном составе.
— Их тут не двое и не трое, а по крайней мере шесть человек, — кричала Джози из передней. — Нет! Целая дюжина! Тетя, посмотри, они все идут сюда. Боже мой, что нам делать? — И Джози содрогнулась при мысли, что она скоро очутится среди этой быстро надвигающейся черной тучи.
— Милосердный Создатель, их сотни! Беги и поставь ведро у черного хода для их зонтиков. Они должны оставить зонтики там, а шляпы нужно положить на стол: вешалка не может сдержать такое количество. Дорожку на полу расстилать не стоит. О, мой несчастный ковер! — с этими словами миссис Джо отправилась вниз, а Джози и горничная носились взад и вперед, с ужасом думая о предстоящем нашествии бесконечного количества грязных ног.
Наконец они пришли. Длинный ряд черных зонтиков, грязных ног и красных возбужденных лиц, так как, несмотря на дождь, молодежь довольно весело провела время в городе. Профессор Баэр встретил их у входа в дом и только начал маленькую приветственную речь, как миссис Баэр, сжалившись над их плачевным видом, появилась в дверях и знаком пригласила их войти.
Предоставив хозяину кончать свою речь в одиночестве, молодые люди весело взбежали по лестнице, по пути снимая шляпы и сражаясь с зонтиками, которые было приказано оставить у черного хода.
Топ-топ! Семьдесят пять пар сапог затопало в передней. Вскоре семьдесят пять зонтиков уютно опустились в гостеприимное ведро, а их хозяева наводнили собой весь нижний этаж дома. Семьдесят пять рук горячо протянулись к хозяйке дома, и она безропотно пожала каждую, хотя некоторые были очень мокры, некоторые очень горячи и почти все носили следы дневной прогулки. Все принесли с собой кое-какие достопримечательности и просили сувениры из Пломфильда.
Целая груда карточек таинственно появилась на столе с просьбой написать на них автографы; и, позабыв свою утреннюю клятву, миссис Джо настрочила все до единой, покуда ее муж и сыновья занимали гостей. Джози убежала на кухню, но кое-кто из посетителей забрался и туда, и один из них смертельно оскорбил ее, спросив, не она ли миссис Баэр. Визит продолжался недолго, и конец был лучше, чем начало. Дождь перестал, и погода разъяснилась. Уходя, молодые люди остановились на лужайке и пели хором, а над их головами, как счастливое знамение, ярко сияла красивая радуга. Пение закончилось троекратным «ура», а затем гости отправились восвояси.
Посещение оставило у всех приятное воспоминание, хотя пришлось чистить ковры и выливать грязную воду из ведра, где стояли зонтики.
— Хороший, честный, трудящийся народ, и я нисколько не жалею о том времени, которое я потратила на них. Но мне необходимо кончить свое писание, и пусть меня оставят в покое до чая, — сказала миссис Джо, предоставляя Мэри запереть дверь. Профессор и мальчики ушли провожать гостей, а Джози побежала домой рассказать матери о случившемся.
Около часа все было спокойно, затем раздался звонок, и Мэри, с трудом удерживаясь от смеха, пришла доложить;
— Какая-то странная дама просит позволения поймать кузнечика у вас в саду.
— Что? — вскрикнула миссис Джо, роняя перо на бумагу, так как из всех нелепых просьб это была, несомненно, самая нелепая.
— Кузнечика, миссис. Я сказала, что вы заняты, и спросила, что ей нужно, а она говорит, что у нее есть кузнечики из садов многих знаменитостей, и теперь ей нужен один из Пломфильда для коллекции. Как вам нравится? — И Мэри захихикала при одном воспоминании об этом.
— Пусть берет на здоровье всех, которые есть. Я буду очень рада от них отделаться: вечно скачут прямо в лицо и садятся на платье, — рассмеялась миссис Джо.
Мэри ушла, но вскоре вернулась, с трудом выговаривая слова от смеха:
— Она приказала очень вас благодарить, миссис, но просит еще ваше старое платье или даже пару чулок для какого-то ковра, который она делает. У нее есть жилет Эмерсона, брюки Холмса и платье миссис Стоу[14]. Она, наверное, сумасшедшая!
