Я опустила глаза.
— Слушаю. Что ты там хочешь сказать?
— Ради любви к Всевышнему, не заставляйте меня выходить замуж за человека, которого я никогда не видела.
— Так почему же ты на него не посмотрела? — рассмеялась мать. — Мы с отцом затем и отправили тебя в Париж, чтобы ты увидела его. И прекрати поминать всуе имя Божье, лучше слушай, что тебе говорят родители. Ибо это и есть воля Всевышнего. Нам не в чем себя упрекнуть, мы выполнили свой родительский долг. Да знаешь ли ты, что даже не заслуживаешь такого жениха?
Он слишком для тебя хорош. Угораздило же его выбрать такую поганку, как ты!
— Я не хочу выходить замуж!
Мать залепила мне пощечину.
— Я смотрю, во Франции тебе удлинили язык, раз ты осмеливаешься возражать матери! Знай, что жизнь — это не кино о любви, которое показывают по телевизору.
Отцу лучше не знать, что ты мне наговорила. Знаешь ли ты, что может тогда произойти?
Я молча посмотрела на мать.
— Он выберет на кухне самый тупой нож и перережет тебе горло на моих глазах.
Страх пронзил мое тело, и с того дня я часто представляла, как к горлу мне приставляют лезвие.
Мать пожелала посмотреть подарки, и я с безразличным видом протянула ей пакет. Я хотела одного — уйти к себе.
— Становись взрослее! Тебе пятнадцать лет, и скоро ты будешь жить с мужем. Что он подумает о нас, узнав, как ты себя ведешь в этом возрасте? Теперь можешь идти.
Как мне не хватало моей комнаты! Это было мое укрытие, здесь я чувствовала себя в относительной безопасности. Разложив вещи, я выглянула в окно, но, к моему разочарованию, окно напротив было занавешено. Какая досада!
Пришел Камель справиться о своих французских приятелях, но о них мне нечего было рассказать, и я поведала ему о своих злоключениях. Брат стал расспрашивать о моем женихе.
— Кто он? Ты познакомилась с ним там?
— Как бы не так! Он управляющий рестораном отца.
— Теперь я понимаю, почему отец с матерью так радовались, отправив тебя туда. Мы с Фаридом подозревали что-то неладное.
Вскоре пришел и Фарид. Он хотел расспросить меня о жизни в Париже, но младший брат дал понять, что момент не самый удачный.
— Что случилось, Самия? — все-таки спросил Фарид. — Ты что-то натворила? В таком случае, не хотел бы я оказаться на твоем месте.
— Замолчи, — перебил Камель. — Ничего она не натворила — ее хотят выдать замуж.
— Как это выдать замуж? Ты ведь еще юная. И кто этот счастливчик?
— Я его не знаю, и даже не решилась взглянуть на него, когда он приходил посмотреть на меня.
— Ты согласилась? — спросил Камель испуганно и удивленно одновременно.
— Мое «да» или «нет» никому не интересно. Все уже решено за меня: свадьба состоится. Они хотят избавиться от меня как можно скорее, отправить меня подальше от вас.
Я заплакала, словно мне предстояло покинуть братьев уже сегодня.
— Неразрешимых проблем не бывает, — подал надежду Фарид. — Я поговорю с матерью и заставлю ее прислушаться к голосу разума.
Братья пошли в свои комнаты, когда вернулся отец.
Сердце выпрыгивало из груди — я боялась встречи с ним, будто на самом деле совершила какой-то проступок. Спросит ли он, как прошла поездка? Или как прошло сватовство? Что мне ему ответить? Разговор с отцом для меня был равносилен разговору с Богом. Я осмотрела себя, проверила, не растрепались ли волосы, как я одета. Отец всегда требовал, чтобы я скрывала от всех, что я женщина, а теперь позаботился о том, чтобы я стала замужней женщиной.
Как обычно, он сидел за столом один и ждал, пока мать, словно его личная служанка, подаст ужин. Я подошла, чтобы поцеловать его, но он не позволил, ограничившись рукопожатием, как с чужим человеком.
— Как прошла поездка? Надеюсь, что это был первый и последний раз, когда платил за тебя я. Все последующие поездки будет оплачивать твой супруг.
— Да, папа, спасибо, — ответила я сдержанно.
— Надеюсь, ты слушалась тетку?
— Да, папа. Я делала все, что она мне говорила.
Он собирался сделать мне знак удалиться, как вдруг передумал. От страха я втянула голову в плечи.
— А ну-ка посмотри на меня.
Сердце бешено забилось. Я подняла голову.
— Ты красишь ресницы тушью?
Моя душа ушла в пятки.
— Нет, отец! Я совсем их не крашу. Клянусь, я никогда не прикасалась к туши для ресниц.
— Подойди и вытри глаза платком. Сейчас посмотрим, говоришь ли ты правду.
Взяв платок, я протерла глаза. Я знала, что платок останется чистым, ведь под страхом наказания никогда не пользовалась макияжем.
— Хорошо. Я удовлетворен. А то было подумал, что ты стала нарушать мои запреты. Иди и позови мать, мне нужно кое-что у нее уточнить.
Он вернулся к еде, а я пошла за матерью. Мать немедленно отложила яблоко, с которого срезала кожицу, и отправилась к отцу. Из кухни я услышала их разговор.
— Перескажи мне, что говорила тебе Самия, — потребовал отец.
— Она была очень довольна и особенно благодарила тебя. Все-таки в глубине души наша дочь признательна за то, что мы желаем ей только добра.
— Что она думает об Абделе?
— Только хорошее. К тому же она уверена: все, что решит ее отец, для нее хорошо. Поверь, она послушная, когда хочет. Она знает, что ты не выбрал бы для нее кого попало.
— Это в ее интересах. Нам, можно считать, повезло, что мы нашли такого солидного человека, который согласился жениться на Самии без каких-либо предварительных условий. Теперь рассчитываю на тебя: ты должна сделать ее женщиной, достойной носить имя мужа. До свадьбы год. Ты покажешь ей, как содержать в порядке дом, как готовить еду и ухаживать за одеждой. Пусть усвоит, что жена должна слушаться и уважать супруга. Я хочу ходить с высоко поднятой головой перед нашими земляками во Франции. Когда она выйдет замуж, мы перестанем быть за нее в ответе, эту эстафету примет муж. Я сыт ею по горло. Как это утомительно — иметь дочь! Это такой позор. А ведь подрастает еще одна. — Тяжело вздохнув, отец замолчал.
Я пошла в комнату, размышляя о своей судьбе после услышанного. Ну что ж, я была только проклятием, карой, ниспосланной свыше на головы моих родителей.
В течение следующего года служанки обучали меня работам по дому, а мать — приготовлению пищи. Когда я готовила блюда сама, отец критиковал их, ругал меня как не способную ни на что. По его словам, если я буду потчевать своего будущего мужа этим, тот отошлет меня обратно после первого года совместной жизни. Если бы так произошло на самом деле, вряд ли я об этом жалела бы.
