Они выбрались из машины, радуясь свежему ветерку, налетавшему с моря. Народу на площади было очень мало. Женщина вышла из магазина и стала перекладывать картофель с прилавка в бумажный мешок. Дети играли с собакой. Парочка туристов в свитерах ручной вязки — определенно англичане — сидела на террасе отеля и подписывала открытки. Они подняли головы, чтобы посмотреть на Селину, признали в ней соотечественницу и поспешно отвели глаза.
Следом за Тони Селина вошла в отель. За занавеской из цепочек находился бар с белеными стенами, ковриками на каменном полу и грубой деревянной лестницей на второй этаж; здесь было очень чисто, свежо и прохладно. Под лестницей находилась дверь в служебные помещения. Смуглая девица с метлой безмятежно гоняла пыль от одной стены к другой.
Она посмотрела на них и улыбнулась.
— Buenos días.
— Dónde está el proprietario?
Девица положила метлу на пол. «Momento», — сказала она и удалилась, бесшумно ступая, в дверь под лестницей. Дверь захлопнулась у нее за спиной. Тони вскарабкался на стул за стойкой бара. Минуту спустя дверь отворилась и появился мужчина невысокого роста, еще молодой, с бородой и глазами навыкате, как у добродушной лягушки. На нем была белая рубашка, брюки с ремнем, а на ногах синие эспадрильи.
— Buenos días, — сказал он, переводя взгляд с Тони на Селину и обратно.
Она поспешно спросила:
— Вы говорите по-английски?
— Sí, сеньорита.
— Мне очень неловко вас беспокоить, но я тут кое-кого ищу. Мистера Джорджа Дайера.
— Да?
— Вы его знаете?
Он улыбнулся и всплеснул руками.
— Ну конечно. Вам, значит, нужен Джордж? А он знает, что вы его ищете?
— Нет. Как он мог узнать?
— Вы не сообщили ему, что собираетесь приехать?
Стараясь придать голосу шутливый оттенок, Селина ответила:
— Это сюрприз.
Мужчина, казалось, был заинтригован.
— И откуда же вы прибыли?
— Из Лондона. Прилетела сегодня в аэропорт Сан-Антонио.
Она указала на Тони, который прислушивался к их разговору с мрачным выражением на лице, явно недовольный тем, что ситуация вышла у него из-под контроля.
— Меня привез водитель такси.
— Я не видел Джорджа со вчерашнего дня. Он собирался поехать в Сан-Антонио.
— Но мы ведь только что оттуда!
— Думаю, он уже дома. Хотя наверняка сказать не могу. Я не видел, как он вернулся. — Мужчина ухмыльнулся. — С его машиной никогда нельзя знать, одолеет она дорогу или нет.
Тони откашлялся и выступил вперед.
— И где нам его найти? — спросил он.
Бородатый мужчина пожал плечами.
— Если он в Кала-Фуэрте, то должен быть у себя в Каса Барко.
— А как найти Каса Барко?
Владелец отеля нахмурился, и Тони, заметив его неодобрение, объяснил:
— Нам надо найти сеньора Дайера, потому что он должен оплатить мне поездку. У сеньориты нет денег…
Селина сглотнула.
— Да… боюсь, так и есть. Вы не могли бы объяснить, как проехать к Каса Барко?
— Объяснить сложно. Так вы его не найдете. Но, — продолжил он, — я знаю, кто может вас проводить.
— Большое спасибо, мистер… простите, не знаю вашего имени?
— Рудольфо. Никаких мистеров. Просто Рудольфо. Подождите минутку, я сейчас все улажу.
Он вышел из дверей, пересек площадь и нырнул в магазинчик напротив. Тони опять забрался на свой стул; его массивные ляжки свешивались по обеим сторонам слишком маленького сиденья, а лицо с каждой минутой делалось все мрачнее. Селина занервничала. Пытаясь его успокоить, она сказала:
— Очень жаль, что вышла такая задержка, тем более что вы были так добры…
— Мы даже не знаем, вернулся ли сеньор Дайер в Каса Барко. Никто не видел его после того, как он уехал в Сан-Антонио.
— Ну, если его там не будет, мы всегда можем немножко подождать…
Это была большая ошибка.
— Я не могу ждать! Мне надо работать. Время — деньги.
— О да, конечно. Я понимаю.
Он фыркнул, показывая ей, что она и близко ничего не понимает, и повернулся к Селине спиной словно обиженный школьник-переросток. Рудольфо уже шел назад — при виде его Селина испытала огромное облегчение. Он договорился с владелицей бакалейной лавки напротив, что ее сын проводит их до Каса Барко. Мальчишке нужно доставить сеньору Дайеру продукты, он поедет на велосипеде, а они на такси могут следовать за ним.
— Да-да, конечно, это будет чудесно.
Селина повернулась к Тони и с деланым оживлением произнесла:
— Он расплатится с вами, и вы сможете сразу же вернуться в Сан-Антонио.
Тони ее слова не убедили, однако он сполз с барного стула и вышел вслед за Селиной на площадь. Возле такси их дожидался тощий парнишка с велосипедом. На ручках велосипеда раскачивались две гигантские корзины, какими обычно пользуются испанские крестьяне. Из них во все стороны торчали кое-как завернутые продукты: продолговатые буханки хлеба, вязанка лука, горлышко бутылки.
Рудольфо сказал:
— Это Томеу, сын Марии. Он покажет вам дорогу.
Словно маленькая рыбка-пилот, Томеу устремился на своем велосипеде вперед по пыльной белой дороге, которая петляла, повторяя очертания берега. Побережье было испещрено бухтами, вода в которых переливалась как павлиньи перья, к скалам тут и там лепились очаровательные белые виллы с садиками, в которых полыхали яркими красками цветы, залитыми солнцем террасами и собственными причалами.
Селина сказала: «Как бы мне хотелось здесь жить», — но настроение Тони стремительно ухудшалось и отвечать он не собирался. Дорога превратилась в узкий проселок, над которым с обеих сторон нависали ограды вилл, заросшие цветущими хризантемами. Они перевалили через пригорок, а потом поехали вниз, к последней и самой большой бухте, где у причала раскачивались рыбацкие лодки, а чуть дальше, на глубине, стояло на якоре несколько яхт.
Дорога проходила позади вилл. Томеу, уехавший далеко вперед, дожидался их. Увидев, как такси показалось из-за пригорка, он соскочил с велосипеда, прислонил его к стене и стал осторожно снимать с ручек корзины.
Селина сказала:
— Наверное, этот дом.
Вилла оказалась небольшой. Беленая задняя стена была монолитной, с единственным окошком-щелкой и дверью, на которую падала густая тень старой сосны с толстым черным стволом. За домом дорога раздваивалась и шла дальше позади других владений. Тут и там между домами сбегали к морю узкие лесенки. Вид очаровывал своей пестротой: хлопало на веревках свежевыстиранное белье, сушились рыбацкие сети, грелись на солнышке тощие бродячие коты, вылизывая себе бока.
