Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Мне стыдно, когда Федор мой так кричит.
И тут кто-то лапами грохнул по двери.
И Федор сказал:
– Ну, Мишаня, давай!
И я заревел. В дверь нам грохал Ван Ваныч.
– Эй, вы! Отворяйте! Чего заперлись!
– Чего тебе надо? – мой Федор ревет.
– Медведя давай убери, ёлы-палы! Давай открывай, ёлы-палы, паскудь!
– Чего тебе надо? – ревет ему Федор.
– А есть разговор, я кому говорю!
Федор открыл дверь, и мы увидели Ван Ваныча, который качался во все стороны, как клоун один – (Вячеславом зовут!) – когда притворяется пьяным и глупым.
– А Мишка твой, он хоть меня не сожрет?
– Скажу – и сожрет, – отвечает мой Федор. – Ты, это, давай говори: что пришел-то?
– Кончай! – забрехал тут Ван Ваныч. – Кончай! Ты думаешь, я прикрывать тебя буду? Блядине своей объясни, чтобы шла!
И тут вдруг Оксана – как вскочит!
– Блядине! Кому объяснить? Ты, дедуля, чего? А кто на Центральный косяк ночью вёз? А хочешь, я тоже шепну кому надо?
– Наезд, да? Наезд? Жуть решила нагнать? Ну, я вам тада покажу! Насмеётесь!
Ушел. Только запах остался. И всё.
Оксана заплакала.
– Лучше не надо, – она говорит. – Я, пожалуй, пойду.
– Что значит: не надо? – ревет ей мой Федор.
Она погладила меня по голове и навалилась мне на спину своей мокрой мордой. Я весь ходуном заходил: это что? Никто, кроме Федора, так и не смеет! Чтобы лапами лапать и морду валить.
– Прости, – говорит, – мы не можем. Ты что? Он всех же вас кормит!
– Постой! – брешет Федор. – Оксанка, постой ты!
– Чего там: постой? Мне вот-вот улетать. Как визу дадут, так и всё, – она брешет.
– Зачем ты пришла? А? Ответь мне? Зачем? Потрахаться очень хотелось, я вижу?
– Козел! – заревела она. – Ты козел! Я, может быть, жизнью рискую, а ты что? Возьмет твой Аркашка меня – и под лед! И Стиву расскажет «народную сказку»! Мол, так, Стив, и так: ну, пропала она! Давай лучше денежки делать, как раньше!
– А Стив твой, он – что? Тоже сказки читал?
– Читал, – говорит, – с Украины они. Его деда с бабкой фашисты угнали.
– Ах, с бабкой! – мой Федор ревет. – Сколько их? Его этих «бабок»? И чем они пахнут?
– Чего мне их нюхать? – Оксана ревет. – Они, если пахнут, так только духами!
– Продажная, да? – Федор мой говорит.
– Кто? Я? Я – продажная. Кто с тобой спорит? А ты? Ты ведь тоже продажный, ведь так?
– О’кей, – отвечает ей Федор, – всё так. Давай-ка вали, надоело мне что-то.
– Ты что? – говорит. – Ты ведь шутишь? Ты что?
– Зачем мне шутить? Нашутились, кончай. Мишане вон скучно. Он тоже всё шутит…
Оксана ушла. Прямо мордой – и в дверь.
– Мишаня, – мой Федор ревет. – Хочешь в лес, а?
Во мне сразу брюхо пошло ходуном.
– В лесу — там свобода! Ну, Миша? Решайся!
Того гляди – лопнет всё брюхо. В нём жар.
– Не хочешь? – мой Федор ревет. – Ну, не надо!
Настя и Даша – Федора сестры, маленькие бабы. Когда у них мать умерла, стало плохо. Через год Настя ушла в школу, а после пришла и вся кровью запахла. Была вся в бинтах. Бинты Федор сразу содрал. У Насти на шкуре была одна кровь. Ей шкуру порезали. Федор кричал. Хотел ее плеткой, но тоже не смог. Тут Даша была, Даша очень ревела. Приехал Аркадий, он им помогал.
Мне Федор однажды сказал: «Пока была мать, Аркашку мы видели только три раза. Первый раз на бабушкиных похоронах, потому что он маме денег дал, хоронить не на что было, второй – на отцовских, а третий – когда моя мать померла. Он сразу приехал и сразу всё сделал».
Аркадий увидел тогда эту кровь, и Настю по морде погладил:
– Делишки! Зачем себе спину изгадила, дурь!
Потом – на машину ее, и увез. Привез через день.
– Ты, Федя, с нее глаз не должен спускать. Она у нас колется.
Настя перестала в школу ходить. Потом вдруг пропала. Приехал Аркадий и нам говорит:
– Сиди здесь. Найду, не волнуйся.
Привез нашу Настю.
Она тогда села на стул и молчит. Нарочно так села: от Даши подальше.
Это было весной, когда бабки кончились и пронесло нас. А летом Аркадий обеих увез. Но Настю вернули. Нам с ней тяжело. Она у нас колется. Даша – ребенок.
Я маленьких баб теперь редко вижу, потому что цирк дал нам с Федором клетку. Но в ней до меня кто-то жил. Чую я. Больной, и вонючий, и, кажется, желтый. Я видел, как шерсть выметали метлой.
Оксана ушла, и мой Федор ушел. И стало темно.
…Куда-то меня повели. А куда? Содрали всю шерсть с задней лапы. Лапа стала белой и маленькой. Меньше, чем у Оксаны. Я лег на пол, но меня не отпустили и принялись шерсть отдирать со всех мест: с боков, с лап и с брюха. Хотели, чтоб я стал, как все: человек. А я поднял морду, увидел кого-то. Не знаю кого, но увидел, увидел! Он тоже ревел. Он хотел мне помочь. Задрать он мог всех, кто тогда меня му-у-учал!
– Ты дрыхнешь, Мишаня?
Мой Федор пришел. Я сразу проснулся: так Федором пахнет!
– Вставай, дело есть.
Мы с ним сразу пошли.
Мне весело стало. Мы с Федором вместе.
На нашем дворе стоял маленький автобус, меньше, чем у Ван Ваныча, а за рулем сидела баба с черной шерстью на голове.
Она забрехала:
– Ну, брат, ты даешь! Я думала, шутишь, а ты! Ну, прикольчик! Медведя привел! Ну, давай! Прокачу! Люблю я зверей, они лучше, чем люди.
Федор втолкнул меня, сам сел рядом с ней, и мы поехали. И баба всё знала: куда мы хотим. Мы быстро катили.
– И долго мне ждать тебя там, у ворот? – ревет она Федору. – Ты уж быстрее!
– Ну, ясно: быстрее! Р-раз, два – и вперед!
– А Миша зачем там?
– А Миша – для смеху. Подарочек сунет.
– А где твой подарочек? – баба ревет.
– А здесь, – отвечает мой Федор, – здесь, в сумке.
Сумка у нас толстая, как подушка, он держит костюм в ней, мои рукавицы и много еще всяких тряпок и дел.
– Ну, ты! – баба брешет. – А как тебя звать?
– А Мишей, – он брешет. – Я Миша Иваныч.
– Ты – Миша? А миша? Он что, тоже – Миша?
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
