Ненавижу их!
Пахнет линолеумом, потом и дезодорантом.
Шарю взглядом по помещению. Разговоры и смех замолкают. Неприличный свист прорывает тишину, когда Ян поворачивается. Светло-рыжие короткие волосы. Аквамариновые глаза. Он открывает рот и ошеломленно пялится на меня. Снова это чувство. Как тогда, в столовой. Только намного сильнее. Я столько времени подавляла его, что теперь оно как затравленный зверь, наконец вырвавшийся из клетки. И здесь нет Джейми, чтобы остановить меня.
Не. Используй. Свой. Дар.
С каждым словом, которое доносится от меня, я делаю шаг к нему. Дыхание до сих пор сбитое после бега.
Не. Используй. Свой. Дар.
Вытягиваю обе руки вверх. Левая с соколом сильно ударяет Яна в грудь. А правая… как будто горит огнем, пощечины сопровождаются возмущенными криками и ударами по спине, щека Яна становится красной, как его волосы.
– Ты. Паршивая. Свинья! – я задыхаюсь.
Ян смотрит на мертвую птицу и вздрагивает с отвращением. Сокол падает на землю. Только теперь я вижу, что он в одних тренировочных брюках. Брэндон застыл рядом с ним, как статуя.
– Убирайся отсюда, Макэнгус, пока жива!
Его угрожающий тон может соперничать с тем, что был у моего отца в самом скверном настроении. Взгляд тоже. Но я слишком озадачена, чтобы приручить монстра и обратить на него внимание.
– Давай, Брэндон, – хрипло шепчу я, – покончи с этим! Но позволь Фай выйти из игры! Знаешь, смертельные угрозы теряют свою эффективность со временем, если ничего не происходит. Или тебе под силу свернуть шею только птице? – указываю на сокола у их ног.
– Смертельные угрозы? – Брэндон качает головой и презрительно кривит рот. – Ты в шоке. Фарран должен тебя срочно осмотреть.
Моя рука дрожит и леденеет, но я достаю телефон из кармана и ищу фотографии.
– О! Что здесь? – держу дисплей перед ним. – И?.. – Мои пальцы мечутся по фотографиям. Только когда последний подходит, замечаю, что вокруг меня как минимум десять человек. Я окружена. Ноги постепенно превращаются в желе.
– Финн, подойди к тренеру и скажи ему, что у Яна болит нога, а я пока попытаюсь размять его затекшую мышцу, – внезапно приказывает Брэндон, – эй, остальные, перестаньте смотреть, как будто никогда не видели девушку! Одевайтесь и выходите на поле!
– Такого в нашей раздевалке точно никогда не случалось, – шутит неуклюжий мальчик с короткой стрижкой.
Взгляд Брэндона заставляет его замолчать и быстро обуться.
– Ни слова о том, что вы видели и слышали! Никому! Ясно?
– Да, капитан! – кричат все, кроме Яна.
Проклятье. Это плохо, очень. Не хочу оставаться наедине с Яном и Брэндоном. Почему только сейчас я вспоминаю, что Брэндон нейрокинетик? Лицо Эйдана, искаженное от боли после «лечения» Макмиллана, всплывает в сознании, и я вздрагиваю. Меня накажут, если я использую телекинез для самозащиты? Даже если Брэндон не применит свой дар, а Ян сдержится, у меня нет шансов против этого Голиафа.
Один за другим команда исчезает в рекордно короткие сроки, и мы остаемся втроем. Ян трет полотенцем место моего удара на груди и натягивает командную рубашку Sensus Corvi. Красное пятно все еще цветет на его левой щеке. На его лбу появляется морщинка как от сильного мысленного усилия.
– Макэнгус! – грубо бормочет Брэндон.
Я задерживаю дыхание и защищаюсь от боли.
Ян стоит рядом с ним, скрестив руки на груди.
– Нужно показать это Фаррану.
Что, простите? Истерический смех вырывается из меня.
– Разве у тебя не хватает причин называть меня предательницей? Это твой план?
Он закатывает глаза и качает головой.
– Это не я, – отвечает Ян.
– Совсем недавно ты шел нам навстречу из парка!
– И? – Ян так внезапно хватает меня за плечи, что я едва успеваю отступить на шаг. – А ты действительно невысокого мнения обо мне, если думаешь, что я тайно раскрашиваю зеркала такими словами! Что касается сокола, как вообще бы я его достал, если живу в интернате? Считаешь, я бросил в него камнем, когда тот пролетел над Sensus Corvi?
– Ты делаешь мне больно, Ян, – тихо шепчу я. Уверена, останутся синяки на плечах. К моему удивлению, его глаза расширяются, и он резко отпускает меня.
– Прости, Эмма… я перестарался…
– Значит, это делает кто-то еще из вашей компании. И мне плевать, только пускай не вертится возле Фай!
Я поворачиваюсь и пытаюсь уйти, но Брэндон хватает меня за руку.
– Не спеши, послушай меня, Эмма! – Я удивлена. Эмма? Брэндон не называл меня по имени с кануна Нового года. – Из-за тебя Дин, тренер и твой отец мертвы. Макэнгус не пользовался популярностью, но мы все восхищались им. Эйдан исчез. И никто здесь понятия не имеет, что именно произошло. Они знают только то, что вы с Эйданом прибежали к Монтгомери после Рождества, Джаред работал на него, и ты с раскаянием вернулась к воронам. Он отпускает меня и проводит рукой по волосам, – войди в наше положение! Ходят слухи, а Фарран требует нам вести себя как ни в чем не бывало. Ты мне не нравишься, ясно? И я не буду этого скрывать. Но мы не имеем никакого отношения к тайным посланиям и мертвому соколу. Эти вещи подлые и отвратительные. Твоя клевета – это оскорбление, и я хотел бы, чтобы ты немедленно забрала свои слова назад.
– Брэндон! – вставил Ян.
– Заткнись, она не ягненок! Дин и Эйдан могут спеть об этом песню.
Я верю ему.
Без понятия почему. И он прав. Фарран всегда говорил, что между воронами не должно быть никаких секретов. Тогда почему Ян не рассказал все в первый школьный день? Может, он хотел вернуть доверие остальных?
Боже, почему я никогда не спрашивала, знали ли они?
Потому что унаследовала гораздо больше от своего замкнутого отца, чем хотела бы!
Брэндон направляется к двери быстрыми шагами. Ян пожимает плечами и следует за ним.
– Подождите! – я кричу, но он уже надавливает на дверную ручку. – Брэндон, пожалуйста!
Он замедляется, но не оборачивается.
Останови его как-нибудь!
– Так вам жаль Дина? Не меня!
Наблюдаю, как Брэндон сжимает руки в кулаки, его плечи напрягаются. Безумно сложно что-то сказать.
– Он убил не только своего отца, но и мою мать. После того как Дин нашел ее, он спроецировал меня перед мчащейся машиной, она пыталась уклониться. Но умерла на месте.
Брэндон и Ян оборачиваются. На их лицах ужас и неверие. Но это еще не конец.
– А что касается Эйдана, он застрелил Джареда в канун Нового года и выбросил моего отца из панорамного окна Фаррана.
