Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
— Не начинай, — скривился Виктор. — Ты не та женщина, которую я ждал, — он замялся. — Лучше будет, если мы никогда больше с тобой не встретимся.
— Почему?! Ну почему? — воскликнула Зина, забыв мгновенно о том, что она себя контролирует. — Почему, объясни?!
— У меня есть женщина, — пожал плечами Барг. — Понимаешь? У меня есть другая женщина, Зина. И я счастлив. Я ее нашел и живу с ней. Ты должна понять, что, если бы я хотел видеть тебя, я бы тебя нашел. А я не хотел, — он снова пожал плечами, как бы удивляясь ее глупости.
Зина была готова к подобному. Она понимала, что может услышать что-то подобное, и изо всех сил снова постаралась держать себя в руках. Но она не могла подумать, что боль эта будет такой страшной. Она, эта боль, вонзилась в сердце, в мозг, в горло, в душу с такой силой, что Крестовская едва удержалась на ногах. На какое-то мгновение она даже перестала дышать, вмиг утратив эту способность, и все вокруг накрылось черным облаком.
— У тебя есть женщина… — через силу повторила она в отчаянии, потому что сейчас это был единственный способ спастись: повторить приговор.
— Да, есть, — кивнул Виктор. — Я встретил женщину, и я живу с ней. Я привез ее в Одессу.
— Но ты же любил меня! И все это неправда! — Зина даже не давала себе отчета, что унижается перед ним. Просто эта боль была столь чудовищной, что сознание просто отказывало ей.
— Ну а сейчас не люблю, — тем же сухим, безжизненным тоном произнес Барг. — Если бы любил, я бы появился. Нашел бы тебя. Так что извини. Мне больше нечего тебе сказать.
Развернувшись, он исчез в воротах. А Зина, не понимая, что делает, села на бордюр тротуара и закрыла лицо руками. Так, раскачиваясь, она сидела какое-то время, до тех пор, пока кто-то не тронул ее за плечо.
Она подняла голову. Перед ней, держась за руки, стояла пара — молодой человек и девушка.
— Женщина, вам плохо? — участливо спросил парень. — Почему вы сидите на земле?
— Плохо, — кивнула Зина, уставившись на их соединенные руки.
— Давайте мы вызовем «скорую помощь»! — звонким, счастливым голосом произнесла девушка.
— Нет, — помотала головой Зина, — спасибо, нет. Я… я домой пойду. И вы идите… И руки не разнимайте. Никогда.
Парень с девушкой переглянулись, удивляясь ее словам.
— Идите, — Зина, пошатываясь, поднялась с бордюра. — Я… я тоже пойду домой. — И она сделала несколько неуверенных шагов.
— Пойдем, — девушка потянула парня за рукав.
— Может, все-таки «скорую» вызвать? — все еще сомневался тот.
— Да ну! Пьяная она! Напилась сильно. Разве не видишь? — засмеялась девушка.
— Похоже, и вправду напилась… — задумчиво кивнул парень.
— Фу, какая гадость! Пьяная женщина! Что может быть отвратительней! Видишь, как тебе повезло со мной? — Девушка, бесконечно жестокая в своем счастье, смеялась все громче и громче. Правду говорят, что счастливые люди нечувствительны к горю.
Не слушая их больше, Зина поплелась прочь. Несколько раз она останавливалась, хватаясь за деревья или стены домов. Поздние редкие прохожие шарахались от нее. Зине казалось, что кто-то поднял ее вверх, а потом изо всех сил швырнул на острые камни. Выживет или разобьется — вопрос оставался открытым.
Наконец, добравшись к себе домой, она очень быстро разделась, легла в кровать и закрыла глаза. И, к своему глубокому удивлению, застывшему на краю сознания, почти сразу погрузилась в сон. Плотный. Тяжелый. Без сновидений.
Уже утром Крестовской стало понятно, что она выжила. Очнувшись на рассвете, она сразу подумала, что вот сразу же станет умирать от боли. Но ничего такого не было. Шоковая терапия оказалась целительной. То, что могло убить, заставило ее жить. Но и спать ей больше не хотелось. Одевшись, приведя себя в порядок, Зина пошла на работу.
Первая пара должна была состояться в главном корпусе в большой аудитории с огромными окнами. В этот ранний час в институте находился только сонный вахтер. Привыкнув к тому, что Крестовская часто приходит на работу раньше всех, а уходит позже остальных, он без лишних вопросов впустил ее в здание главного корпуса. А сам пошел досыпать в узенькую комнатушку на вахте, где стояла застланная грубым солдатским одеялом узкая кровать.
Зина быстро поднялась по большой мраморной лестнице и подошла к дверям аудитории. Как правило, они не запирались. Вечером тут хозяйничали уборщицы и оставляли двери открытыми. Поэтому Крестовская абсолютно не удивилась, увидев приоткрытой нужную ей дверь. По коридору гулял сквозняк. В аудиториях топили слабо. Зина в своем тонком пальто поежилась от холода. Толкнув дверь, она вошла внутрь.
Понятно, почему везде гулял сквозняк: огромные окна были нараспашку. Неужели это сделали уборщицы? Крестовская подошла к первому окну, чтобы закрыть его, и остановилась.
В аудитории кто-то был. Столы и скамьи в ней располагались как в амфитеатре — с возвышением. На самом верхнем ряду сидел человек, очень пожилой, почти старик — седые волосы, окладистая борода. На нем было серое пальто. И он совсем не был похож на студента.
— Что вы тут делаете? — крикнула снизу Зина, которой страшно не понравилось появление постороннего человека в институтской аудитории. — Здесь сейчас лекция начнется… Вы кто?
Старик не ответил, он продолжал спокойно сидеть, очень ровно, распрямив руки на коленях. Глаза его были широко раскрыты. Недолго думая, Крестовская решительно стала подниматься наверх. Вот и последний ряд.
— Вы меня слышите? — крикнула она, приближаясь к старику, и… осеклась. Медицинское образование плюс годы работы в морге патологоанатомом не дали ей ошибиться — старик был мертв. Перед ней сидел труп. Более того: все его тело — грудь, колени, лодыжки — опутывала широкая пеньковая веревка, заставлявшая его находиться в таком состоянии.
Веревка! Все было в точности так, как в истории со смертью старой библиотекарши! Ее тело тоже привязали веревкой, чтобы сохранить неподвижность. Вот только зачем?
Крестовская почувствовала, как по спине пробегают мурашки. Она была слишком хорошим врачом, чтобы при виде трупа терять самообладание и кричать. Да и вообще — после стольких лет работы в морге не кричат. Но тут она ощутила что-то такое жуткое, буквально пропитавшее воздух, настолько зловещее и тревожное, что прямо-таки начало давить на нее… Ей стало страшно. И этот страх сухой, треснувшей коркой буквально сковал ей губы.
Обернув руку платком, Зина прикоснулась к лицу неизвестного, потом к его рукам. Судя по температуре кожного покрова и окостенению, он был мертв не меньше шести часов. Если учитывать, что сейчас семь утра, значит, он умер около полуночи… В такое время здесь нет даже уборщиц. Что же он делал здесь, в главном корпусе института, ночью?
Крестовская принялась внимательно осматривать тело. Никаких ран или признаков насильственной смерти она не заметила, не было и следов крови. Судя по первичному осмотру, этот человек умер естественной смертью. Тогда зачем веревка?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
