Кроме двух часовых в зале никого не было. Один из них приоткрыл дверь в следующую комнату, и Тарзан увидел нескольких воинов, которые в богато разукрашенных нарядах восседали на невысоких скамейках. Посередине на высоком стуле возвышался воин, внимательно слушавший говорящих. Но когда начинал говорить он, все замолкали. Когда он раздвигал губы в легкой усмешке, все начинали громко хохотать. Их глаза неотрывно следили за выражением его лица, с тем, чтобы вовремя среагировать на малейшее изменение его настроения.
Конвоир, приведший Тарзана, сделал знак остановиться и, дождавшись, когда наступит тишина и сидящий в центре обратит на него свое внимание, опустился на колено, воздел вверх руки со сложенными ладонями и выгнулся в приветственном «поклоне».
– О, Элкомолхаго, король Велтописмакуса, владыка и повелитель всех людей! Наимудрейший и наихрабрейший! По твоему приказу раб Зоантрохаго доставлен!
– Встань и подведи его поближе, – приказал человек, сидящий на стуле с высокой спинкой, и, обратившись к свите, спросил:
– Это тот великан, которого мы захватили под Троханадалмакусом?
– Мы слышали о нем, о Наиглавнейший, – ответили приближенные хором.
– И о храбрости?
– И о храбрости, Наимудрейший.
– Ну и что вы обо всем этом думаете? – спросил король.
– То же, что и вы, о Великий Вождь!
– А что я думаю? – снова спросил король, разглядывая окружающих.
Приближенные в замешательстве обменялись быстрыми взглядами.
– Что он об этом думает? – зашептались они. Наконец один, с надеждой взглянув на соседа, громко спросил:
– Что думаешь об этом ты, Гофолосо?
– Позволю себе заметить, что Зоантрохаго прежде должен был посоветоваться со Всемогущим и Всемудрейшим.
– Правильно! – воскликнул король. – А Зоантрохаго не посоветовался. А ведь именно я первым сформулировал вопрос и решил проблему.
Раздались громкие крики восхищения.
– Ничто не может сравниться с нашими успехами, – продолжал король, – которых вы достигаете, следуя моим указаниям. Правда, пока результаты диаметрально противоположны тому, чего мы ожидали, но мы еще поработаем. Через несколько дней я дам Зоантрохаго формулу, которая совершит революцию среди Минуни. Таким образом мы перевернем мир!
Тут Эколомолхаго сделал паузу и обратил внимание на раба в зеленой тунике, молча стоявшего перед ним и слушающего всю эту ахинею. Он подошел к Тарзану, постоял без слов, разглядывая его, затем спросил:
– Из какого города ты пришел?
– О, Всезнаменитейший! – молвил один из сопровождавших. – Увы, бедное существо бессловесно.
– И не произнес ни единого слова? – поинтересовался король.
– С тех пор, как был пойман, – ни единого.
– Он из Зерталоколос, – убежденно произнес король. – Так стоит ли волноваться из-за какого-то низшего бессловесного существа?
– Вы только взгляните, – вскричал Гофолосо, – как быстро наш корифей науки ухватил смысл происходящего и разрешил все сомнения. Просто блестяще! Какие же мы все глупцы!
– Что было бы с нами без нашего великого вождя! – защебетали все вокруг.
Король продолжал рассматривать Тарзана, казалось, не слыша восторженного щебетания. Наконец сказал:
– Нет, пожалуй, он не из Зерталоколос. Вы только взгляните на его уши! Взгляните, взгляните! Разве такие уши бывают у бессловесного существа? А волосы? А форма черепа? В нем должна быть мысль! Нет, он не из Зерталоколос!
– Просто блестяще! – подхватил Гофолосо. – Я же вам говорил! Эколомолхаго, наш король, всегда прав! Даже самый глупый из нас, видит, что это – не Зерталоколос. Да чего же все просто и мудро у нашего повелителя!
В этот момент распахнулась дверь и появился часовой.
– О, Эколомолхаго, король Велтописмакуса! Пришла ваша дочь, принцесса Жанзара. Она желает видеть странного раба!
Король утвердительно кивнул.
– Пусть войдет.
Принцесса, видимо, ждавшая за дверью и все слышавшая, немедленно вошла в зал в сопровождении двух женщин и полудюжины воинов охраны. При ее появлении все, кроме короля, встали.
– Входи, Жанзара, – пригласил он. – Вот полюбуйся на этого странного великана, о котором говорят больше, чем о короле.
Принцесса пересекла зал и остановилась перед Тарзаном, который застыл на месте с тех пор, как его ввели в комнату. Он стоял, скрестив руки на груди, безмолвный и абсолютно равнодушный к происходящему вокруг. Взглянув на принцессу, Тарзан отметил ее красоту. Она была первой женщиной Минанианс, которую ему довелось увидеть с момента своего пленения. Тарзана поразили прекрасные серые глаза принцессы. Эта была та самая девушка, которую его друг Комодофлоренсал надеялся сделать королевой Троханадалмакуса. Вот почему красавица вызвала у Тарзана такое внимание. Вдруг он заметил, что глаза принцессы потемнели.
– Что случилось с этим животным? – вскричала она. – Он что, деревянный?
– Он не знает нашего языка, – пояснил король. – С тех пор, как он попал сюда, он не произнес ни звука.
– Бессловесная тупая скотина! – разъярилась принцесса. – Я заставлю его сделать это.
С такими словами она выхватила из ножен кинжал и что было сил плашмя ударила Тарзана по руке. Никто не ожидал подобной выходки, и все замерли в удивлении. Однако Тарзан был готов к удару – перед тем, как вынуть оружие, принцесса пробормотала под нос несколько бранных слов, смысл которых Владыка джунглей быстро раскусил. Он не мог избежать удара, зато сумел удержаться от вскрика, который принес бы коварной злобной принцессе чувство удовлетворения. Она хотела повторить удар, так как рассердилась не на шутку, но тут вмешался король.
– Достаточно, Жанзара! Не стоит обижать этого раба. Он еще сгодится нам для экспериментов.
– Он позволил себе взглянуть мне в глаза! Да еще отказывается разговаривать, зная, что я так хочу! Его надо казнить!
– Он не твой раб. Он принадлежит Зоантрохаго.
– Я куплю его!
И, повернувшись к солдатам охраны, приказала:
– Приведите Зоантрохаго!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Когда Эстебан Миранда очнулся, костер уже догорел. Было темно и холодно. Трещала голова, по всему телу разлилась слабость. Дотронувшись рукой до темени, он нащупал сгустки запекшейся крови и обнаружил довольно обширную рану. И вновь впал в беспамятство. Когда же он окончательно пришел в себя, был уже полдень. Миранда с трудом огляделся по сторонам. Где он? Что с ним? Он позвал по-испански женщину с музыкальным именем, но Флора Хакес вряд ли могла его услышать.
