— Благодарю Дварт. Можешь быть свободен, я сам поухаживаю за сьерой. И проследи, чтобы нам не помешали, — распоряжается мой спутник.
— Как прикажете, адамир, — учтиво склоняет голову судя по всему дворецкий.
Рок заводит меня в просторную столовую, где уже действительно накрыт стол для двоих персон. Дверь за нами сразу же закрывается.
— Ты что-то хочешь спросить? — с усмешкой интересуется он, как только помогает мне сесть и занимает место напротив.
— Я очень многое хочу спросить, — вздыхаю я. — Только не уверена, на все ли вопросы вы мне ответите.
— Тогда начни, а мы посмотрим, — хмыкает мужчина.
— Самое главное для меня сейчас здоровье моего ребёнка. С ним всё в порядке?
— Пока ещё не совсем, но скоро будет, — заставляет моё сердце испуганно трепыхнуться своей честностью мужчина. — Он очень много недополучил и только чудом выжил. За твой счёт. Единожды подпитав, полностью восстановить его резерв было просто невозможно без последствий для вашего здоровья.
Пока я перевариваю услышанное, мужчина снимает круглые блестящие крышки с блюд на столе, разом распространяя вокруг умопомрачительные запахи еды. Мой желудок тут же отзывается голодным урчанием, заставив смутиться.
— Я приказал не будить тебя к завтраку, потому что сон тебе был более необходим чем пища, но ты сейчас, наверное, очень голодна, — замечает Рок. — Не стесняйся. Все вопросы можно обсудить потом.
Благодарно кивнув, желаю ему приятного аппетита и действительно принимаюсь за еду. И мне даже не мешает тот факт, что Рок продолжает за мной наблюдать. Множества разных ложок и вилок на столе не наблюдается, так что можно просто насладиться едой. Очень вкусной, кстати. Главное ведь я услышала, а остальное действительно подождёт — некоторые моменты и аппетита могут лишить. Обедаем мы почти молча, лишь иногда обмениваясь малосодержательным репликами по поводу блюд на столе. Когда заканчиваем с едой, Рок предлагает мне пройти с ним в соседнюю гостиную для разговора.
И вот я сижу в глубоком кресле у самого настоящего массивного каменного камина, напротив меня устроился самый настоящий местный правитель. И ожидается, что мне сейчас объяснят, как выжить в самом настоящем другом мире. Делаю глубокий вдох…
— У тебя в родном мире остался кто-то кроме сестры, Соломия? — опережает меня Рок, разом вышибая дух. Про Ваську я ничего не говорила, значит он увидел сам. Пугающе, но я помню, что позволила.
— Кого вы имеете в виду? — осторожно интересуюсь.
— Мужчину, — криво ухмыльнувшись, уточняет адамир.
— Нет. Но какое это имеет значение?
— Просто интересуюсь для лучшего понимания ситуации. Раз уж беру на себя ответственность за твоего ребёнка, то хочу знать, кто мог на него влиять, — слышу я довольно странное объяснение.
Не совсем понимаю, что он имеет в виду. О каком влиянии вообще речь? Но спросить я не успеваю.
— Насчёт отца твоего сына, — кривит презрительно губы Рок, побарабанив пальцами по подлокотникам кресла. — Он пытался стереть тебе память. Но в силу… некоторых твоих особенностей, это ему не удалось. И я могу вытащить эти воспоминания. Но это скорее всего навредит твоему психическому здоровью. Меня такой вариант… не устраивает. Тебя, думаю, тоже. Есть другой.
— Какой? — сглотнув, интересуюсь я.
— Подождать. Если сейчас задумаешься, уверен, что сможешь вспомнить уже гораздо больше. Здесь в Ильмондаре ты сама постепенно избавишься от последствий его вмешательства.
Конечно же, после его слов я не могу не попробовать. Тем более, что никакого внутреннего сопротивления, думая о том дне, больше не чувствую. Помню, как встретились с Мариной, как сидели в клубе, помню, что танцевала… и вот тут я ошарашенно понимаю, что действительно могу восстановить в памяти больше событий, предшествующих тому, что со мной в результате случилось. Раньше я не могла вспомнить ни одного из партнёров по танцам, а сейчас перед мысленным взором начинают мелькать смутные лица, оттенки ощущений. И кажется, разговор с Мариной и её парнем…
— Вы правы. Я действительно могу вспомнить то, что раньше не получалось, — перебирая в голове новую информацию, бормочу я. — Мне хотелось бы узнать правду как можно быстрее, но… не такой ценой. — Поднимаю на него взгляд. — А в чём моя особенность?
Чёрные глаза напротив сужаются и мне на миг кажется, что Рок не станет отвечать. Он снова изучает, улыбаясь уголком рта.
— Всё дело в том, как ты впитываешь и преобразуешь энергию, Соломия. В том, как ты способна её брать и отдавать.
Это… неожиданно.
— Что? О чём вы? Я не понимаю.
— Конечно, — хмыкает он. — В вашем мире эти понятия… размыты, называются, кажется, эзотерическими, и считаются псевдонаучными. Развить же в себе способность чувствовать энергию свою и окружающую могут далеко не все. Я не буду сейчас углубляться, тем более, что наши расы всё-таки имеют весомые различия. Объясню вкратце.
Мужчина поднимается и неспешно обходит моё кресло. Не успеваю я сообразить, что происходит, как его ладони обхватывают мою голову, пальцы ложатся на виски. Я замираю, как кролик под лапой хищника. Сердце в груди трепещет от капельки страха и… волнения. Шершавые подушечки ощущаются моей кожей, так остро, так… тепло.
— Вы, женщины, в отличие от нас, способны легко черпать энергию из окружающего, накапливать и отдавать. Это в вашей природе. Представительницы твоей расы делают это неосознанно, поверхностно, не задумываясь берут, отдают… Но не ты. Твои внутренние резервы потрясающе глубоки, — я чувствую, что он склоняется ко мне, продолжает говорить почти на ухо. От этого голоса, от жара его рук, по моей коже бегут мурашки. Чувствую, как наполняется тело чем-то невесомым, словно в венах плещется чистая сила. И боли, как вчера, нет. Лишь томительный жар… — Любая куарда на твоём месте, после почти полного истощения, с неделю бы восстанавливалась. Собственно, она бы не сохранила ребёнка на твоём месте. Любая другая человечка отдала бы все насильнику и забыла бы, что произошло полностью и безвозвратно. И куард в её чреве бы просто не зародился, ему бы не хватило энергии. А ты закрылась целиком и полностью, сохранив всё для ребёнка и смогла продержаться, пока вас не притянуло к порталу. И сейчас ты принимаешь мою энергию так легко, как может только связанная после слияния.
Мне сейчас так хорошо, что я уже едва улавливаю смысл его слов. Глаза поневоле закрываются, а с губ срывается прерывистый выдох. Но надо ведь собраться с мыслями. Сейчас, когда он согласен со мной говорить и объяснять.
— Принимаю? — уточняю шёпотом.
— Принимаешь, — подтверждает с волнующей хрипотцой мужчина и его дыхание шевелит волосы на моём виске. — И даёшь взамен. Очень вкусно. Спасибо, сладкая.
Хватаю ртом воздух и резко распахиваю глаза. Первым порывом хочу отстраниться, но мужчина меня опережает, убирая руки. И почему мне внезапно пусто без них? Нет. Я не хочу так реагировать. Мне нельзя.
