Гарри оглянулась на сцену и расширил глаза, начав ещё быстрее пробираться к Гермионе.
То, что раньше было сценой, превратилось в груду искореженного металла. Одна её часть ещё держалась на подмостках, другая, треснув, накренилась и провалилась вниз. Железная арматура торчала из проломов, обуглившиеся стены дымились, огонь расползался по декорациям и аппаратуре. Ещё секунда, и он перекинется на шторы и занавес.
Рядом с проломом лежали люди. Окровавленные лица, порванная одежда, стоны и крики. Визг не прекращался.
Раздался ещё один взрыв. Ударной волной неимоверной силы в зале выбило стекла, дальняя стена треснула.
Давка достигла ужасающих масштабов. Одни бежали к выходу из зала, кто-то пытался пролезть через оконные проемы, рискуя порезаться об острые края торчащего стекла, кто-то пытался аппарировать, но это было сложно. Несколько человек колотили в закрытую дверь рядом с искореженной сценой. Повсюду лежали люди. Объятая ужасом толпа напоминала огромный муравейник, разворошенный ногой злобного исполина.
Пациентку Гермионы внезапно забрал домовик, как и многих других. Она же сама жалась к колонне, в страхе оглядываясь, но внезапно в глазах появилась решимость, и она достала палочку, очевидно, собравшись аппарировать. Но уже через секунду камень под её спиной начал словно накреняться.
Гарри приближался к ней, но боялся, что не успеет. Время как будто остановило ход. Перед глазами, как в замедленном фильме, проплывали чьи-то лица, руки автоматически отталкивали препятствия, мощные ноги всё быстрее и быстрее несли вперёд. Сердце тяжелыми ударами прогоняло кровь по тренированному телу, мышцы сокращались и разжимались, заставляя и без того огромную скорость увеличиваться каждую секунду. Горячий воздух шумно вырывался из легких.
Когда в середине колонны возникла трещина, заставившая обе части прийти в движение, Гермиона, словно очнувшись ото сна, посмотрела наверх и побледнела. Как будто впервые пробуя собственные ноги, она неуверенно подалась назад, но было уже поздно. Огромные куски бетона начали срываться с потолка. Достигнув пола, они с оглушительным треском разбивались об него, выбрасывая вверх облака грязной серой пыли.
Колонна падала, но Гарри с яростным рыком прорвался сквозь последнюю дамбу из человеческих тел и, схватив рукой ворот её платья, рванул на себя и аппарировал.
Гарри опустил обмякшее тело на кровать и отошёл, словно боялся навредить. Он рассмотрел лицо с застывшей на нём маской ужаса и тяжело сел в кресло напротив, но потом вскочил и позвал Кричера, который принес огневиски и сигареты.
Гарри трясущимися руками разделся и в одних боксерах прошёл на балкон вдохнуть свежего воздуха. Второй этаж, да и вид ни к черту, но луна в небе приятно поблёскивала, снимая напряжение от произошедшего. Воспоминание о битве за Хогвартс давно покрылись пылью, как застывшая фотография, но сегодня он вспомнил всё: и крики, и взрывы, и лучи заклинаний, но тогда он не боялся. Своя жизнь давно для него ничего не значила, но она. Впервые за много лет он хотел спасти человека. Двух человек. Он провёл рукой по растрепавшиеся волосам, опрокинул в себя второй стакан и прошёл в душ.
Гермиона все ещё спала. После пятого стакана он, расслабленный, сел рядом с ней на кровати и провёл кончиками пальцев вдоль её щеки, собирая напыление мраморных крошек. Им определенно придется поговорить, но сейчас он хотел другого. Она открыла глаза и испуганно дёрнулась, попытавшись встать, но Гарри снова толкнул её в грудь и сразу лег сверху. Она тяжело задышала и посмотрела по сторонам, чтобы понять, где находится.
— Место встречи изменить нельзя.
— Может быть, сначала поговорим?
— Обязательно, но сейчас лучше помолчи.
— Ты что, пьян? — совершенно искренне изумилась Гермиона. — И сколько сейчас времени? — спросила она, очевидно, пытаясь всё же вывести Гарри на разговор.
Он секунду подумал и решил, что на пару вопросов ответить можно.
— Сейчас одиннадцать, — ответил он, покосившись на блестевшие на руке часы.
— А-а-а… — протянула она и снова замолчала.
Гарри провёл рукой по её груди, от чего вишенки сосков выступили сквозь тонкий слой ткани. Он наклонился ниже и развязал тесёмки, сдерживающие её платье, после чего спустил его с груди и быстро стянул лифчик. Она при этом тяжело задышала, но не выказала и тени сомнения в правильности происходящего, словно он вот так ежедневно раздевал её. Гарри не помнил в точности, как выглядит её грудь, но на ощупь она определенно стала больше и приятно лежала в его ладони, которой он и начал её массировать, вызывая в Гермионе дрожь.
Гарри продолжал неторопливо рассматривать её и поглаживать голую грудь, иногда сжимая пальцами соски.
— Что произошло там, в «Сэнди-Паласе»? — всё же умудрилась спросить Гермиона полушепотом.
— Взрыв газа.
— Магглы?
Гарри кивнул и пожал плечами. Волшебники не могли предусмотреть всего.
— Теперь там всё разрушено. Погибли люди?
— Я пока не знаю, — он снова помолчал и через некоторое время добавил: — Но я выясню это чуть позже, — и, приподнявшись, раздвинул её ноги коленом, отчего платье натянулось, но он резко задрал преграду и посмотрел на тонкие ноги в бежевых колготках. И даже они показались ему возбуждающими. Отчего-то всё в ней его возбуждало, а особенно осознание, что она носит его ребенка, что именно его семя зародило жизнь в этом теле.
Он провёл рукой по плоскому животу, и Гермиона задышала ещё чаще, но всё же попыталась отказаться, и это выглядело уже совсем смешно.
— Но я… Я не могу… — попыталась бессвязно возразить она.
— Физически с тобой всё в порядке. Я это знаю, — мягко ответил он.
— Я… Я не хочу!
Его брови слегка приподнялись вверх.
— Проверим?
Жёсткие губы растянулись в усмешке, а руки потянулись к промежности и дернули за капрон, с легкостью разрывая его, а затем и белье. Она облизала губы, а Гарри мельком взглянул на гладко выбритый лобок и провёл по нему языком, спускаясь всё ниже и ниже, разводя её ноги до предела.
Этот развратный вид возбуждал неимоверно, а терпкий запах приятно щекотал нос. Она вцепилась руками ему в волосы и дрожала от ощущений, который дарили ласки его губ, языка и зубов.
Как только он почувствовал, что она начала трястись в судорогах оргазма, и услышал, как искренне она стонет его имя, он резко опустил одну руку вниз, стягивая с себя полотенце. Затем поднялся и вошёл в приветливо горячую и влажную плоть. Недолго размышляя, он сделал ещё один толчок, и она закричала, сжимая его плечи и оставляя царапины от острых ноготков. Лёгкая боль завела его ещё сильнее. Появилось желание вбивать её в кровать до бесконечности, сжимая руками мягкую грудь и вылизывая соски. Впрочем, про грудь он не забывал, больно уж аппетитно она выглядела, но его член входил медленно и глубоко. Гарри не знал, можно ли в её положении трахаться так, как он любил, но он обязательно узнает. Он немного ускорился, уже чувствуя приближение разрядки, утробно застонал и излился в уже расслабленное тело. Она блаженно улыбнулась, закинула руки ему на шею и сама поцеловала, только через несколько секунд дождавшись ответного отклика.
