— Без рук, так без рук. Попробуем найти выход из этого лабиринта.
* * *
— Разумеется. Нежный свет невозможно принудить или заставить сиять для кого-то.
Дотошно объясняет архимаг, топая рядом со мной по узкому зеленому коридору. Я слушаю, развесив уши, и не знаю, сколько времени мы бродим так, сталкиваясь плечами.
— Мы вас находим, привозим сюда. Весь замок оплетен магией совмещения, как паутиной. Программа аукциона направлена на то, чтобы найти подходящую пару. Все браки, заключенные на аукционе, обязательно счастливые. Иногда требуется притирка, но это скорее исключение, чем правило. Магия ускоряет наши решения, обостряет интуицию, сталкивает тех, кто больше всего подходит по темпераменту. Ты переживала по поводу многоженства? Это давняя традиция человеческой знати в нашем мире. В такие браки попадают только женщины, способные принять полигамность. Я ответил на твой вопрос?
— Да.
Отвечаю коротко. В голове, наконец-то, все встает на свои места. Значит, это не варварство, а просто немного коварства от архимага и как такового принуждения не будет. Ричард просто редкостный хитрец, который получил мир в состоянии кризиса и уже много лет вытаскивает его оттуда. А деньги, и правда, идут на развитие экономики и восстановление.
Когда Ричард Шайн Дрим потерял отца и встал у руля ковена магов, ему достались руины. Разрушенные деревни, озлобленные и истощенные войной люди. Он вернул их к жизни.
Не знаю наверняка, врет он мне или нет, но почему-то верю. Ричард с таким жаром рассказывает о деревнях, о том, что людей в мире вновь стало больше. О том, с каким размахом начали праздновать день урожая и что совсем скоро женщин можно будет больше не похищать.
Я невольно начинаю улыбаться, но все еще не могу задать главный вопрос. Что в презентации за деревня? Откуда я её знаю? Какое отношение я имею к миру? Хочу спросить, но каждый раз с губ срывается другой вопрос, как будто кто-то мешает задать нужный.
Вот и сейчас:
— А магия совмещения, ты накладывал чары на замок? — мне она не дает покоя.
— Да. Когда-то здесь жил древний род магов, но все женщины умерли от ведьмовской чумы, а мужчины погибли, защищая их от Чистильщиков Остался только сам замок и невероятный по силе источник Света, с которым моему роду удалось объединиться, чтобы открыть портал в ваш мир. С тех пор замок — место проведения аукциона невест.
— Тогда почему ты не управляешь ей? Почему не ты решаешь?
— Магия — не раб. Магия — это живая энергия со своим характером. Ты не можешь ей приказать, можешь только вести диалог. Фактически маг сам заложник собственной магии, — пожимает плечами Ричард, когда мы выходим на очередную поляну.
Удивительно, до сих пор нам никто не встретился. Кажется, что мы одни в тишине, заполняемой лишь звуками наших голосов и легким шуршанием листьев. Сейчас в неё снова ворвался плеск воды.
На этот раз фонтан в два раза больше. Круглая чаша, из которой растет невысокое полупрозрачное дерево. Яркое солнце пронизывает его насквозь. Я вижу, как вода удивительным образом поднимается вверх по стволу от корней к ветвям и вылетает наружу через листья. Снова ветерок и несколько прохладных капель летит мне в лицо.
— Этот фонтан я еще ни разу не видел вживую. Древо жизни. Второй символ рода Шайн Флай, сильнейшего рода женщин-магов.
— Какой первый? — спрашиваю на автомате, разглядывая радугу среди сияющих в свете солнца капель.
— Кристальный дракон, раскинувший крылья.
— Так это не чайка, — доходит до меня, — на гербе замка.
— Нет. Это дракон. С прочнейшей алмазной чешуей и почти неизученными магическими способностями. Кристальные драконы невероятно сильны, но с момента падения династии Шайн Флай их никто не видел.
А мне бы хотелось. Закрываю глаза и представляю дракона. Сияющая в солнечном свете белая чешуя, яркие блики, как в каплях этого фонтана. Раскидистые крылья с алмазным шипами на сочленениях, лед голубых глаз и длинная изогнутая шея. Зубы острые, как алмазы. А пламя, пламя пусть будет холодным. Я не люблю огонь, лучше лед.
— Потрясающе, — шепчу одними губами.
Открываю глаза, но вместо фонтана передо мной Ричард. Близко. Так близко, что вновь заполняет собой каждую клеточку моего тела, просто стоя напротив.
— Передумала убегать? — усмешка.
— Решу, когда увижу драконов. Торн пригласил меня познакомиться с его ездовым драконом. Всегда мечтала их увидеть. Если они так же прекрасны, как я себе представляю, то…
— Неплохо, — прерывает архимаг, глядя мне за спину. — Если уж я не могу выпросить у тебя помощь. Может, Торн сможет. Драконы. Этот прохиндей быстро нашел твое слабое место. Но имей ввиду, портал он тебе открыть не поможет, зато станет хорошим мужем, не зря же его притянула магия совмещения. Он тебя понимает. Присмотрись. Думаю, Торн дозрел до продолжения рода.
Слова обжигают пощечиной. Снова в его голосе эта язвительность, которая заставляет искрить и закипать, но на этот раз она переплетается с обидой. Взвиваюсь мгновенно. Торн? Ты сам отдаешь меня Торну? Так я не отдамся, чертов пират!
— Великий архимаг сдается? — выплевываю фразу, как оскорбление. — Сложил лапки и уступил своему подчиненному? Неужели?
— Злишься, фея? Твоя стратегия вызвать во мне ревность провалилась. Придумай что-нибудь новенькое.
Высокомерный, отвратительный, самоуверенный архимаг. Стратегию тебе? Хрен с маслом.
Секунда, чтобы сделать шаг. Мгновение — вцепиться в ткань его сюртука и дернуть на себя. Вечность стоять так, вжимаясь в его упрямо сжатые тонкие губы своими. Как тебе такая стратегия, архимаг?
Я женщина. Моя лучшая стратегия — отсутствие стратегии.
Магия совмещения привела тебя ко мне. Тебя, а не Торна. Тебя, а не принца Вельмонта. Тебя, чертов пират. Вот ты меня и уговаривай остаться!
Глава 10. Вспыхнула? Теперь расхлебывай!
Трещат под спиной ветки, в волосах путаются зеленые листья. Меня впечатали в стену лабиринта и почти уговорили. Ричард вымел из головы все мысли, даже до драконов мне теперь нет никакого дела. Только губы, только руки, только мягкие волосы, которые я сжимаю пальцами изо всех сил, не боясь причинить боль.
Архимаг отвечает, выбивая дыхание из легких. Говорит с моими губами, как с магией, и они идут на контакт. Я вся подчиняюсь ему и позволяю магии совмещения проникнуть в меня.
Это что-то невообразимое, новое, странное в моих венах. Утопая в листьях, я чувствую, как сияющая жизнь течет к ним по спутанным, причудливо изогнутым стволам. Серебристый поток обнимает меня, как будто я тоже растение, и пьет. Жадно, так же, как губы Ричарда сейчас мучают мои губы.
Я чувствую себя источником, из которого пьет архимаг, из которого пьет лабиринт и все живое вокруг. Так, должно быть, чувствует себя мать, кормящая ребенка грудью. Единение и боль одновременно, счастье и освобождение, перехватывающее горло сладким запахом цветущей вишни.
