Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
На том берегу вскипала листвяной пеной растительность, пышно стекая по склонам и тенистым балкам. Одни лишь многоэтажки спасались от глянцевитых разливов, а вот «частный сектор» тонул в зелени по самую крышу.
На переднем плане торчала в гордом одиночестве старинная каланча, словно охранявшая небольшой пляж – народ купался и загорал, следуя заветам Мойдодыра.
У меня даже шея заболела, так головой крутил – совмещал памятное с реальным. И до чего же все захватывает, цепляет как! Все правильно – с годами уровень допамина падает, а именно этот гормон отвечает за яркость и остроту впечатлений. Ну, это если скучно раскрывать секрет фокуса. А в жизни эмоции зашкаливают, и даже самое дешевое, по тринадцать копеек, мороженое – «Молочное» в вафельном стаканчике – представляется пищей богов.
За вторым мостом выстроились пирамидальные тополя, будто в почетном карауле тянувшиеся перед Домом Советов. На шпиле реял красный стяг. Наши в городе!
Неожиданно из неясных глубин моего существа поднялась тревога, прошлась холодком по хребтине, разнесла дикий страх: а вдруг вот сейчас, в этот самый момент, все кончится?! Растает «застойный» Первомайск, пропадет весь этот мир, которым я еще даже не надышался?
«Да что ты ерундой маешься? – прикрикнул я на себя. – Все стойко, и твердь под тобой не колышется – это автобус потряхивает… А если все нежданно-негаданно исчезнет, рассеется легким мороком, то ты этого даже не заметишь. Ведь тебя в этом мире как бы и нет – так, личностная матрица, наложенная на юные мозги, еще не запятнанные горьким опытом. Перекачанная инфа, вот ты кто… А чего это у тебя пульс зачастил? Страшно стало? Да ты не бойся, кнопки „Delete“ у тебя на пузе нет, и никто тебя просто так не удалит…»
Я провел ладонью по шершавому кожзаму сиденья, словно желая убедиться, что вокруг меня не скопище фантомов, а действительность, данная в ощущениях.
«Всё нормально…» – напомнил я себе.
Начиналась моя новая жизнь. Не та, которой обещают зажить с понедельника, а настоящая, с чистого листа, пугающая до дрожи и влекущая до озноба. Вот только я понятия не имел, какой она выйдет. Еще вчера я был моложавым дядькой, которому светило лишь дожитие, поскольку тот срок, что отпущен природой каждому смертному, у меня давно перевалил за середину. А теперь я опять стою на старте, и впереди у меня бездна времени. Привыкну к этому не скоро…
Тот же день, чуть позже,
Первомайск, улица Революции
Я вышел у старого двухэтажного вокзала, белого с голубым, и осмотрелся. За спиной диктор неразборчиво вещал о прибытии поезда. На углу глыбился универмаг – двухэтажная коробка из силикатного кирпича. В наклонной витрине который год скучали манекены, отрешенно созерцая суету за стеклом. А прямо передо мной, в перспективу улицы Шевченко, уходили два ряда развесистых каштанов, упираясь в колоннаду райкома партии. Все как тогда, в детстве…
«Балда, а ты где, не в детстве разве? – напомнил я себе. – С приездом!»
Горячий ветерок задул из степи, донося наилегчайший запах полыни. Жадно вбирая травяную горечь, я зашагал к дяде Вове – папин «электронный хлам» лежал в дядином гараже.
Шел и радовался, что прогресс не допер пока до сотовых телефонов, а то мама иззвонилась бы уже, вызнавая, где ее дитятко и не забыло ли оно покушать.
Это здорово, наверное, постоянно быть на связи, но я помню, до чего ж хотелось порою оказаться вне зоны доступа! Сбылось.
Никто вокруг не ходит с дурацкими проводками, засунутыми в уши, и не смотрит сквозь тебя. Никто не сутулится, уткнувшись в гаджет и чатясь, выворачивая пальцы козюльками. Не дожили пока.
Сощурившись, я огляделся. Первомайск на каждом шагу тыкал меня носом в сценки из нынешней жизни: неустроенной, но верной, правильной, стоящей – настоящей. Светлое прошлое…
Уйма малышни гуляла, играла, «бесилась». Целые стайки малолеток носились по дворам и переулкам, догуливая каникулы. Мальчики скакали по гулким крышам гаражей, прятались в джунглях бурьяна, сражались с врагами и вопили на весь квартал. Девочки, встряхивая бантами, играли в «классики», расчертив весь асфальт, или оккупировали дворовые качели, гоняя настырную пацанву.
Военных тоже хватало, они несли службу даже в увольнении – вокруг Первомайска, в степи, прятались шахты 46-й Нижнеднепровской ракетной дивизии.
Проводив глазами симпатичную девушку, заносчиво задиравшую носик, я прикрыл ладонью рот, растянувшийся в блаженной улыбке.
Забавно, как моя «взрослая» наблюдательность заточилась под отроческие интересы. На архитектурные изыски или на красоты природы я взирал рассеянно, но стоило только появиться в поле моего зрения представительницам прекрасного пола, как я сразу же сосредотачивался: с прилежанием изучал особенности фигур, вприглядку измерял длину ног и «снимал» прочие размеры, а уж если ловил ответный взгляд девичьих глазок, то кровь моя вскипала, заливая румянцем щеки…
Напротив универмага шла бойкая торговля квасом – желтую бочку «пришвартовали» рядом с кассами кинотеатра им. Луначарского, и дебелая продавщица в переднике наливала бокал за бокалом, кидая на блюдо липкую мелочь. Неподалеку пристроилась еще одна румяная тетка в белом халате. Она то и дело совала руку в фанерный ящик-термос, выкрашенный синей краской, и доставала из его холодных недр брикетики пломбира.
В отдалении, на крыше Госбанка, угадывалась мощная стальная конструкция, удерживающая громадные красные буквы, складывавшиеся в лозунг «СЛАВА КПСС!». Поближе, прямо на вокзальной площади, крепко сидел огромный, тяжеловесный серп и молот, к которому пристыковали городскую доску почета.
«Найди десять отличий между прошлым и будущим…» Да хоть сто! Только зачем? Достаточно и одной разницы – люди тут жили-были иные, чем сорок лет спустя. Я имею в виду не внешнее – одежду или прически, а внутренний настрой – лица первомайцев выражали спокойствие, уверенность или благодушие. Никаких тревог и страхов! Мне навстречу шли или обгоняли меня те самые «совки» – народ великой страны, знающий, что он непобедим.
Я вернулся…
Пройдясь по улице Революции, я свернул в проезд между магазином игрушек и рестораном «Южный Буг». Дальше открывался просторный зеленый двор, где пенсионеры забивали «козла» в изрезанные доски могучего стола, а бабушки отдыхали на лавочках, баюкая внуков в колясках. По центру двора стояли два старых трехэтажных дома, чья облезшая местами штукатурка смахивала на рваный халат – в дырах просвечивала красная кирпичная кладка. В доме, что слева, и обитал дядя Вова.
Его догнал инсульт этой весной, он теперь почти не может ходить – правую половину тела парализовало. Дядька кое-как разработал руку и таскается по квартире на костылях, волоча отнявшуюся ногу по полу. Так и будет мучиться до будущего года, до самых своих похорон…
«А вот фиг вам! – ожесточился я. – И его вылечим!»
Способность исцелять открылась у меня рано, лет в пять, как раз когда мы с сестрой подхватили коклюш. Кашляли так, что чуть наизнанку не выворачивались. Вот тогда-то я впервые и заставил организм не болеть. И у меня получилось!
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
