– Виктор был большим любителем азартных игр. К тому времени, когда Филипп стал лордом, денег осталось совсем немного. Чтобы оплатить долги, ему пришлось продать фамильное поместье в Кенте.
Рэнд перестал расхаживать по кабинету и повернулся к поверенному.
– А каково его нынешнее финансовое положение?
– У него есть деньги в банке, не слишком крупная сумма. Доходы от капиталовложений, которые он делал в течение долгих лет, и, естественно, от судоходной компании «Мерриуэзер», но, похоже, эти деньги уже подходят к концу. Талмидж обожает роскошь и комфорт и не любит ни в чем себе отказывать.
– А это означает, что ему понадобятся еще деньги, – заметил Рэнд. – И самый верный способ их раздобыть – это обманным путем выманить у аристократов, сыграв на благородных чувствах и убедив в том, что вложения того стоят.
– Возможно, именно так и обстоит дело.
– А возможно, Донован Хармон и Филипп Радерфорд хотели просто собрать денежки и сбежать. Что, если у нашего милого профессора не было никакого намерения возвращаться на остров Санту-Амару, особенно учитывая, что он там уже был?
– Верно, был. И его дочь вместе с ним. Наш осведомитель Макконнел имел продолжительную беседу с исследователем по имени сэр Монти Уолпол. Быть может, вы читали об открытиях, сделанных им в Помпее, где он работал вместе с профессором?
Рэнд тяжело опустился на стул.
– Да, эта фамилия мне знакома.
– Сэр Монти убежден, что у профессора есть все шансы найти ожерелье Клеопатры и именно поэтому он пытается организовать экспедицию на остров. Мне очень жаль, ваша светлость, но, похоже, здесь все законно.
Рэнд промолчал. Интуиция подсказывала ему – да даже не подсказывала, а криком кричала, – что Талмидж вор и жулик, но доказательств у него не было.
– И все-таки здесь дело нечисто. Я это знаю. Вот только доказать пока не могу.
Рэнд был твердо убежден, что докажет. Он не собирался оставлять смерть юного Джонатана безнаказанной. Талмидж – мошенник и обманщик, и он, Рэнд, выведет его на чистую воду.
Коротко попрощавшись с Эфрамом, Рэнд направился к двери. Мысли его плавно перешли от Радерфорда к Хармону, а от последнего, наконец, к Кейт. Она казалась Рэнду слишком прямолинейной и умной, чтобы принимать участие в каких-либо неблаговидных делишках. И тем не менее ее отец определенно в них замешан, а Рэнд уже понял, что Кейт пойдет ради него на что угодно.
Ник считал ее невинной, но Рэнд сильно в этом сомневался. Невинные молоденькие девушки не встречаются с мужчинами один на один, а Кейт охотно приняла его приглашение и даже собиралась устроить все так, чтобы никто ни о чем не узнал.
Приглашая ее на пикник, Рэнд на секунду захотел, чтобы она отказалась. Он мечтал о том, чтобы Кейт оказалась именно такой, какой он ее себе представлял: умной, очаровательной и искренней. Но она согласилась, и Рэнд теперь задавался вопросом – почему?
Оставалось лишь надеяться на то, что она испытывает к нему – хотя бы отчасти – такое же страстное, безудержное влечение, какое он испытывает к ней.
Завтра он все узнает. Завтра...
Скорее бы уж!
Глава 5
Кейт потуже завязала под подбородком ленты широкополой угольно-черной шляпы, помахала на прощание Мэгги и спустилась с крыльца, чувствуя, что ладони вспотели, а сердце бьется в груди гораздо быстрее, чем следовало бы.
Ощущение вины не оставляло Кейт ни на минуту. Однако она понимала: как ни неприятно ей лгать друзьям, ничего другого не остается. Так легче всего было выбраться из дома. Вздохнув, она подошла к карете, присланной за ней маркизом, и уселась на сиденье, готовясь к недолгой поездке в музей. Что ж, подумала Кейт, по крайней мере она приучила Мэгги и ее мужа к своему, как они называют, «шатанию по городу» без сопровождения.
Сама же Кейт уже слишком давно живет так, как считает нужным, чтобы обращать внимание на подобную чепуху.
Кейт смотрела в окошко кареты, катившей по шумным лондонским улицам. Стояло теплое весеннее утро, небо было лазурно-синее, но чудесный денек не действовал на нее умиротворяюще. Кейт не давала покоя мысль о том, что она должна была отказаться от приглашения герцога. Это было бы единственно верным решением, и герцог Бел-дон прекрасно это знал. И, тем не менее, он вновь попытался заставить ее пренебречь правилами приличия, и Кейт вновь, как и на балу, когда согласилась танцевать с ним вальс, покорно пошла у него на поводу.
Прибыв в музей, Кейт отослала карету, а сама стала ждать герцога, стоя у входа. Легкий шаловливый ветерок теребил ее ярко-зеленые юбки, и Кейт рукой придержала шляпку, надеясь, что он не сдует с ее полей украшавшие ее листочки и цветы. Золотисто-рыжие волосы, чересчур длинные, что было сейчас не в моде, свободно спускались у нее по спине, а по бокам Кейт заколола их гребнями из слоновой кости, которые купила у чернокожего уличного торговца в Дакаре.
Напряжение ее все возрастало. Не в силах стоять на месте, Кейт принялась расхаживать взад-вперед по мраморному полу под портиком у входа в музей. Она снова подумала, что не должна была здесь находиться. Нужно было сказать «нет», хоть раз в жизни поступить так, как подобает приличной девушке, но в этот момент заметила направлявшегося к ней герцога – высокого, импозантного и потрясающе красивого. Сердце Кейт на секунду замерло, и она поняла, почему находится здесь.
– Я уж решил, что вы образумились, – с улыбкой проговорил герцог, подходя к Кейт и даже не догадываясь, насколько его слова близки к истине.
Кейт рассмеялась.
– Именно это со мной и произошло несколько минут назад, но, как я полагаю, слишком поздно.
Герцог ухмыльнулся.
– Еще как поздно, мисс Хармон. Обещаю вам, однако, что к концу дня вы будете рады, что согласились приехать.
Кейт улыбнулась. Она уже была рада. Ей нравилось, как он смотрит на нее, как, взяв под руку, ведет к ожидавшей их карете – изящному черному фаэтону с высокими сиденьями, расписанному по бокам маленькими золотыми веночками и запряженному парой великолепных гнедых, нетерпеливо переступавших ногами.
Экипаж был элегантный и стильный, но Кейт даже не заметила этого, целиком поглощенная мыслью, что он пуст: ни лакея, ни кучера. О Господи! Так, значит, они с герцогом и в самом деле будут абсолютно одни! Волнение снова охватило ее, причем настолько сильное, что даже руки слегка задрожали. Мысленно Кейт принялась придумывать всевозможные отговорки и объяснения, почему не может ехать. Поздно! Поддержав Кейт за талию, герцог помог ей забраться в карету и, подождав, пока она устроится на сиденье из красной кожи, обошел вокруг и уселся рядом.
Взяв в руки вожжи, он привычно продел сквозь них руки в кожаных перчатках и спросил:
– Готовы?
Судорожно сглотнув, Кейт кивнула. Как она и опасалась, назад пути уже не было. Что ж, будь что будет.
