Так думал Захария, возвращаясь домой. Довольная улыбка блуждала на его губах. Что приготовила миссис де Ланж сегодня?
Но когда он подошел к дому, оказалось, что парадная дверь заперта. С каких это пор дом Джорданов стали запирать, подумал он. Вдоль стены дома патрулировала охрана, да и кто посмеет к ним забраться? Он замолотил кулаками в дверь, но никто не открыл ее. В конце концов он забрался на крышу крыльца и оттуда по карнизу добрался до окна своей комнаты.
Едва открыв окно, он сразу уловил неприятный запах. И сразу же понял, чего добивается миссис Кэтрин де Ланж. Захария решил сдаться без промедления. Если за чистое белье и хорошую еду нужно вызубрить таблицу умножения, он готов это сделать. Если уж этот выскочка Джереми сумел ее выучить, то сможет и он. Кроме того, кое-что из того, что она рассказывала о заморских странах, показалось ему занимательным. Возможно, когда-нибудь он постигнет и другие науки, хотя до сих пор прекрасно обходился без них.
Захария вышел из своей грязной комнаты и, захватив подушку с кушетки в холле, отправился спать под дверь миссис де Ланж. Это заставит ее смягчиться, думал он, устраиваясь поудобнее. У миссис Кейт, как ее все здесь называли, самое доброе сердце на свете. «Если не считать моего отца», — напомнил он себе. Когда дело касалось старшего Джордана, Захария был тверд.
«Ты не понимаешь, па, — думал он, проваливаясь в сон. — Тебе нужно кое-что сделать. Возможно, это тебе нужно поспать несколько дней под ее дверью. И тогда она отдаст тебе все, что только у нее есть».
Глава 4
— Мама, — в четвертый раз позвал Джереми. — По-моему, ты нас совсем не слушаешь.
— Отец колет дрова, — сказал Захария, не поднимая головы. — Он снял рубашку.
Кэтрин, естественно, услышала это замечание и быстро отошла от окна, потому что действительно наблюдала за Коулом Джорданом.
— Итак, Захария, — размеренным голосом сказала она, — покажи мне, где находится остров Борнео.
— Нет ничего проще, миссис Кент. — Мальчик подмигнул ей. — Но может быть, сегодня нам лучше заняться биологией?
Кэтрин хватило одного взгляда, чтобы стереть ухмылку с его лица. Захария отвернулся и подошел к карте, приколотой к стене. С этой минуты Кэтрин больше не решалась подойти к окну. Но вскоре Захария пролил чернила, как она подозревала, нарочно.
— Я схожу за чернилами, мама, — с готовностью вызвался Джереми, и она увидела страх в его глазах. Мальчик знал, что письменные принадлежности хранятся в кабинете Коула Джордана.
— Нет, — сказала она, — продолжай заниматься. Я схожу сама.
Она знала, что, если пошлет туда одного из мальчиков, Коул начнет ему показывать что-нибудь определенно более интересное, чем география, например, как бросать лассо или кидать ножи, или расскажет, как клеймят скот. Классная комната была единственным местом, где Коул не смел появляться. За исключением ее спальни, подумала она, спускаясь по лестнице.
Приблизившись к кабинету, она расправила юбку и выпрямила спину. Учитывая, что она живет здесь уже несколько недель, просто удивительно, как им удается избегать друг друга. В основном она вела себя так, словно Коула Джордана не существовало. Старалась есть вместе с детьми в другое время, чем он, или в крайнем случае на другом конце стола. Кроме того, Кэтрин никогда не покидала своей комнаты, если знала, что Коул дома.
Но кого могут обмануть все эти хитрости? Только не Захарию, который все подмечал и делал выводы. Казалось, этот ребенок читал в ее душе. Непостижимым образом он догадался, что, несмотря на все ее деланное безразличие, она смотрит на его отца с восхищением.
Правда, этому было некоторое оправдание. Во-первых, Коул Джордан оказался совсем другим, чем она думала о нем вначале. Он был отличным отцом, причем обоим мальчикам. С тех пор как Джереми стал жить вместе с ними, Коул всегда приглашал его принять участие во всех делах, которыми занимался с сыном. И был справедлив. Если Захария демонстрировал отличную посадку в седле, Коул просил Джереми рассказать таблицу умножения. А когда Джереми начинал задаваться и говорить, что он умнее Захарии, Коул просил сына рассказать, как добывается серебро, не упуская технических подробностей.
Да, Кэтрин признавала, что Коул — отличный отец. С ней он был неизменно корректен и безразличен. Их отношения были сугубо официальными; изредка встречаясь, они перебрасывались короткими вежливыми фразами.
Тихонько постучав, Кэтрин взялась за ручку двери и затаила дыхание. Затем напомнила себе, что ведет себя просто нелепо. Мистер Джордан ничего для нее не значит. Он всего лишь работодатель.
Но потом вспомнила, как однажды пошла вместе с мальчиками на прогулку, чтобы научить их различать деревья по форме листьев. Откуда ни возьмись на тропинке появился Коул и, присоединившись к ним, приятно удивил ее своими обширными познаниями в ботанике.
— Я изучал съедобные растения, — сказал он, когда Джереми поинтересовался источником его знаний. — Мануэль никогда не использует эти растения в приготовлении еды, а я, когда был в вашем возрасте, очень интересовался различными травами, и мать научила меня разбираться в них. Ну и, конечно, Уэнделл.
Захария издал ликующий вопль. Коул, улыбаясь, растянулся на траве и поведал им историю Уэнделл — любимую историю Захарии. И Кэтрин была вынуждена согласиться, что рассказ этот — конечно, совершенно не правдоподобный — довольно занимателен. Захария знал с пеленок историю этой необыкновенной женщины, которая носила одежду только из черной кожи.
Под конец Кэтрин слушала рассказ с не меньшим интересом, чем дети, и с трудом удерживалась от вопросов, откуда взялась эта женщина и сбылись ли ее предсказания.
Но Коул нарушил очарование, взглядом показав ей, что видит, как сильно она заинтригована. Тогда Кэтрин сердито захлопнула крышку корзины с провизией, хотя заметила, что он засунул туда руку. С тихим восклицанием Коул отдернул руку и поднес ушибленный палец ко рту.
— Что это на вас нашло? — пробормотал он, но потом увидел гнев в ее глазах. — Вы никогда не прощаете нанесенных вам обид?
— Со мной все в порядке, — сухо ответила Кэтрин. — Я умею прощать обиды, но не тем, кто заставил меня пройти через унижение.
Сурово сдвинув брови, она холодно распрощалась и повела детей к дому.
И вот сейчас она стояла на пороге его личных владений. Кэтрин подозревала, что он специально держит там чернила, чтобы заманить ее к себе в кабинет. На стук в дверь никто не откликнулся, и она вошла в комнату. В глаза ей сразу бросился открытый сейф и кипа каких-то бумаг на бюро. Ограбление — мелькнуло у нее в голове. Она подбежала к сейфу, но увидела, что деньги на месте. У нее вырвался вздох облегчения.
«Что за безответственный человек», — подумала Кэтрин и, стала складывать бумаги в аккуратную стопку. Вдруг одна из них привлекла ее внимание. Это было банковское уведомление об открытии счета в Денвере на имя того человека, который обращался к Кэтрин с просьбой о выкупе своего магазина.
