Значит, вот что такое замужество. Мужчина и женщина спят в одной постели, пользуются одной ванной. Опал внимательно изучила его вещи. Бритва с серебряным лезвием. Антиперспирант. Флакон одеколона. Зубная щетка. Немного. Опал задумалась. Что ей известно о мужчине, с которым она связала себя узами брака? Главным образом то, что ему принадлежит одна из наиболее успешных гостиничных сетей в мире и что он, мягко выражаясь, привык получать то, что хочет. Не говоря уже о том, кого он хочет.
Еще несколько минут, и она наверняка узнает больше — хочет она того или нет.
Опал вздохнула. Надо принять душ, и головная боль пройдет окончательно.
Она сняла украшения — опаловое ожерелье и серьги, которые подарил Доменик, и диадему своей матери, — после чего сбросила платье. И уже почти полностью смыла макияж, как вдруг почувствовала знакомые судороги в животе. На несколько дней раньше… Она переволновалась из-за всего, что с ней происходило, и это подействовало на ее организм.
Теперь можно больше не думать о брачной ночи. Ее губы тронула еле заметная улыбка. В некотором роде это даже забавно, хотя вряд ли Доменик с ней согласится.
Несколько минут спустя Опал стояла под мощным напором двух струй воды и чувствовала, как тепло проникает в ее кожу, как уходят напряжение и настороженность и усталая плоть расслабляется.
Райское блаженство. Еще совсем немного, и она выйдет, но пока что доставит себе удовольствие и постоит под душем, закрыв глаза и подставив лицо потоку воды, придающей ей свежести и сил. Наконец-то она забудет о страданиях, которые перенесла сегодня. И перестанет трепетать перед предстоящей ночью.
— La sirena. Русалка.
Голос Доменика развеял ее мечтательное состояние. Опал открыла глаза, пытаясь прикрыть руками обнаженное тело. Она повернула голову и увидела Доменика сквозь прозрачные стеклянные двери. Он прислонился к туалетному столику, положив руку на галстук-бабочку. Дернул за галстук раз, другой, и тот развязался. Еще один рывок, и галстук выскользнул из-под воротника и, кружась, опустился на пол.
— Моя русалка.
Опал ахнула, моргая из-за капель воды, повисших на ресницах. Ей хотелось убежать и спрятаться. Ее нагота нисколько его не смущала. Она-то полагала, что наденет ночную рубашку, ляжет на гладкие, атласные простыни, укроется и выключит свет. Неужели он так все и задумал и именно поэтому позволил ей пойти в номер первой — чтобы помешать спрятаться в постель и не дать себя разглядеть?
— Я уже заканчиваю, — еле слышно произнесла Опал. — Пожалуйста, дай мне полотенце.
— Не беспокойся, — сказал он. Теперь его рука касалась пуговиц рубашки, расстегивала их одну за другой. — Я сейчас к тебе присоединюсь.
Доменик, должно быть, шутит! Вряд ли он собирается войти.
— Я слишком задержалась. — Опал сделала шаг назад, надеясь оказаться поближе к полотенцам. Как долго он за ней наблюдает?
— Оставайся там.
Опал уставилась на него, собираясь возразить. Конечно, они муж и жена, но она все же имеет некоторое право на личную жизнь. Но, поймав его взгляд, Опал промолчала. Он сбросил рубашку, и его обнаженная оливковая кожа заблестела при свете лампы. Она увидела широкие плечи и мощный торс. Темные соски и еще более темные завитки волос на груди.
Внезапно Опал впервые в жизни испытала искушение. У нее была причина сердиться на него, много причин. Но это не мешало ей искренне восхищаться его телом. Он был фантастически красив, и она желала коснуться его, прижаться к нему, желала так, что теряла рассудок.
Руки Доменика легли на ремень. Опал перевела на них взгляд и заметила, как играют мускулы его живота, а пальцы расстегивают пряжку. Девушка сглотнула, когда ремень упал на пол.
Он раздевается. Для нее.
Опал охватила паника. Прикрытые ладонями груди поднимались и делались тверже, соски реагировали, их чувствительность становилась сильнее, по мере того как внутри ее тела разгоралось желание, от которого у нее оцепенели руки и ноги.
Его руки расстегнули пояс брюк. Опал увидела линию темных волос, спускавшуюся от пупка. Когда он расстегнул молнию на брюках, у нее перехватило дыхание, и она отвернулась, чувствуя, как пылают щеки.
Судя по звукам, раздававшимся у нее за спиной, Доменик снимал брюки. Они упали на пол, и секундой позже Опал услышала шелест шелка.
Стеклянная дверь распахнулась за спиной Опал. И она сделала глубокий вдох, пытаясь собраться с силами.
Боже, что же сейчас будет!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Доменик обнял ее за плечи, и Опал задрожала, когда он оказался рядом с ней под водопадом.
Она старалась вести себя по возможности спокойно, казаться осведомленной, но ничего не получалось. Его тело прижималось к ее телу, он испытывал желание; у нее учащенно бился пульс, и она была в панике.
— Нет, — сказала Опал. — Мы не можем…
— Повернись, — перебил он ее. В его голосе было нечто особенное, и она слушала как завороженная, не двигаясь с места.
Доменик повернул Опал за плечи, лицом к себе. Потом он нежно отвел ее руки, которыми она прикрывала грудь, так, что они оказались у нее по бокам, а она стояла перед ним совершенно беззащитная. Он приподнял подбородок Опал. Наконец их взгляды встретились, и она вздрогнула, увидев откровенное желание в его темных глазах. Он хотел ее.
И, впервые в жизни почувствовав жгучую страсть, она осознала, что, несмотря ни на что, тоже его хочет. И это пугало ее сильнее всего.
— Ты моя жена, — сказал Доменик, проводя пальцами по ее щеке. Веки Опал затрепетали, когда его рука скользнула по ее груди, обводя линии тела. — Тебе незачем от меня прятаться.
Он наклонился к ней, положил ладонь на шею Опал и поцеловал в губы, нежно их лаская и требуя ответа. У Опал закружилась голова от поцелуя, от прикосновения пальцев Доменика, сжавших ее затвердевший сосок и дразнящими движениями заставлявших его стать еще тверже. Она почувствовала, как сильно возбужден Доменик.
Опал испытывала ощущения, совершенно непохожие на те, что ей доводилось переживать раньше.
Доменик целовался умело, его язык проник ей в рот, сплетаясь с ее языком, и она, не в силах устоять, ответила на его поцелуй.
Опал коснулась его, сначала нерешительно, положив ладонь ему на талию, проводя по гладкой коже и чувствуя сильные мышцы под ней. Ей хотелось большего. Ее руки двинулись дальше, одна рука задержалась на твердом кончике соска, и на этот раз вздохнул Доменик. Он оторвался от ее губ, поцеловал подбородок, провел языком по изящной шее. Положил ей руку на спину, и она выгнулась, когда он коснулся губами одной из ее грудей и взял в рот сосок, облизывая пухлый кончик.
Девушку как будто пронизывали молнии такими яркими и острыми были ощущения, которые отзывались глубоко внутри нее. Она крепко обняла Доменика, вцепившись в мокрые плечи. У нее едва не подкосились колени, когда его рот оторвался от одной ее груди и почти сразу же припал к другой.
