– Но он объяснил этот факт тем, что задержал мистера Мордвинова после того, как репортеры разошлись.
– Лукавил! Он просто ждал времени, чтобы стало поздно уже сегодня представлять доказательства магистрату. Как бы то ни было, если я вдруг не прав, это станет ясно лишь завтра. А до завтра все равно невозможно ничего предпринять, тут хоть сорок раз докажи невиновность человека – до утра он уже останется за решеткой. Вам все ясно?
– Пожалуй, что все.
– Тогда с вас сорок шиллингов за консультацию. Их примет мой секретарь в приемной.
Кажется, сумма показалась дедушке непомерно большой[16], но возражать он не стал.
Время и впрямь было позднее, и мы прямиком отправились все ужинать к Александру Сергеевичу, куда были приглашены еще два дня назад.
– Ну и как дела с адвокатом? – первым делом поинтересовался Александр Сергеевич результатами нашего похода, встречая нас в гостиной.
– М-да, – хмыкнул себе под нос дедушка. – Этот адвокат всем адвокатам адвокат оказался.
– Бакенбарды во какие! Сигара во какая! Вот этакий бриллиант на пальце и вот такая одышка!
Дедушка все это показал весьма живописно и очень похоже изобразил одышку. А после подробно рассказал, как прошел наш визит к этакому монстру адвокатской практики.
– Очень благородно с его стороны было объяснить вам все так подробно, – похвалил адвоката Александр Сергеевич. – А то мог бы взять деньги и после сказать, что все не само по себе произошло, а лишь благодаря его непомерным усилиям.
– Но деньги-то он с меня все равно содрал! – хохотнул дедушка.
– Извольте заплатить сорок шиллингов за консультацию! – очень похоже изобразил дедушка адвоката.
Все заулыбались. Впервые с тех пор, как узнали о смерти Алексея Юрьевича.
– А у нас вот один купец побывал в Америке и про тамошних адвокатов рассказывал анекдот, – произнес Петин папа, приглашая всех нас к столу. – Клиент спрашивает у адвоката: сколько стоит ваша консультация? Тот отвечает: десять долларов за ответы на два вопроса. Какой ваш второй вопрос?
10
Кто-то может подумать, что мы с Петей сразу принялись за самостоятельное расследование этого дела, но все обстояло совсем не так. В чужом огромном городе, в самом сердце чужой страны, было попросту непонятно, с какого конца можно предпринять хоть какие-то попытки разобраться в случившемся.
Ну и о последствиях нашего вмешательства мы не могли не думать. Вряд ли бы самовольство понравилось местной полиции. А уж инспектору Мортону оно не понравилось бы точно, и все могло обернуться для нас самыми серьезными неприятностями.
Но главное заключалось в том, что события развивались стремительно, мы попросту не успевали ничего придумать.
На следующее утро мы с Петей все-таки съездили к особняку, где проживал Алексей Юрьевич. Но толку от этого не было ни малейшего. Нас не то что в дом не пустили, мы и к дому подойти не смогли, у ворот дежурили полицейские. Вот и потолкались мы несколько минут вместе с другими зеваками у ограды небольшого сада, сквозь которую рассмотрели дом.
Из газет как-то само собой выходило, что особняк, расположенный в престижном районе, и сам должен выглядеть соответственно. На самом же деле фешенебельным было лишь место его расположения. Небольшой парк и небольшой, в два этажа, дом в его глубине выглядели довольно запущенными.
Вот и все, что мы увидели и узнали.
Зато сразу по моем возвращении домой у нас объявился Антон Петрович.
– Прошу простить меня за вторжение, – с виноватой улыбкой начал он, – незваный гость… да вы сами знаете. Но вот не удержался. Будучи выпущен поутру из узилища, я вдруг растерялся и никак не мог понять, что же мне делать далее? Побродил по улицам, позавтракал и набрался наглости приехать к вам. В надежде, что вы поможете мне справиться с охватившими меня чувствами и страхами.
Мы уверили его, что весьма рады его приходу, предложили накормить, но он отказался.
– Эх, как прекрасна была жизнь еще вчера! – воскликнул Антон Петрович. – И какой печалью все обернулось сегодня! Ну никак все это в голове не укладывается!
– Так вы расскажите нам, что же там произошло, – осторожно попросила я. – У нас ведь тоже все это в головах не укладывается. А всему, что газеты пишут, верить не стоит.
– Пожалуй, в этом есть смысл, – легко согласился Антон Петрович. – Возможно, восстановив последовательность событий, я стану понимать и то, что мне предстоит сделать. Вот с чего бы начать?
– Да начните уж с того, как вы вышли от нас с этим ящиком. Кстати, что это за ящик и откуда он в театре взялся.
– Ящик-то? Ящик этот – походный сейф. Для перевозки особых ценностей, которых в нем никогда не бывало.
– Непонятно получается, – удивился дедушка.
– Ну, самой большой и, по сути, всегда единственной ценностью при нас было ожерелье, – стал разъяснять Антон Петрович. – Но его было поручено хранить мне, всегда держать при себе. У меня во всех костюмах пришиты специальные карманы, устроенные таким манером, чтобы не было возможности футляру выпасть и чтобы он не выпячивался. Ну, чтобы незаметно было, что у меня за пазухой что-то большое.
– Так ожерелье при вас уже давно?
– С самого начала путешествия! А вы что думали?
– Я думала, что его вам прислали из России, когда граф надумал его продать.
– Нет, граф просто сразу взял его с собой. Оно у него вроде любимой игрушки.
– То есть?
– Э-э-э… Вы не подумайте чего, а то, по моим словам, может показаться, что Алексей Юрьевич в детство впадать начал. Ничего такого! Просто он часто его доставал и смотрел на него подолгу. Полагаю, ему так проще было вспоминать. О прошлом вообще, о супруге своей покойной. Он обычно этим перед сном занимался, да так с тем ожерельем и спать ложился. Под подушку прятал.
– А вчера?
– Вот и вчера я ему, как укладываться на ночь стали, футляр передал. Правда, он на этот раз повел себя необычно. Раскрыл футляр и засмеялся странно. А уж поутру я футляр увидал почти на том же самом месте, где видел его, как выходил от графа. Похоже, в этот раз он его под подушкой не прятал.
У меня в голове вертелись сотни вопросов, но тут маменька сказала:
– Хоть вы и отказались уже от угощения, но сейчас уже обеденное время, и как уж хотите, но за стол мы вас усадим. Мне сразу после нужно будет делами заняться, но Афанасий Николаевич и Даша могут остаться с вами.
– Да. А вы не стесняйтесь, если желаете, у нас оставайтесь, а хотите, так мы вас домой проводим, – подтвердил дедушка. – Или куда вам угодно будет.
