– Как только покончите с женщиной, расстреляйте этого человека. А дальше займемся остальными!
Капитан Пирс смотрел куда-то ему через плечо.
– Генерал, кто-то едет.
Роджер обернулся и, увидев трех незнакомых всадников – все в форме английской армии, – сдвинул брови.
– Это еще кто такие?
Подъехав поближе, военные спрыгнули с лошадей, и самый высокий обратился к Роджеру:
– Генерал О’Нил?
– Да, а в чем дело? Идет бой, и вам здесь делать нечего.
– Прошу прощения, сэр, но как раз есть что. Мое имя Дженнигс, я возглавляю военную администрацию графства Керри. У меня для вас срочное сообщение из Дублина, от самого вице-короля.
– Придется подождать до окончания боя. Позже, позже, майор.
Майор, явно не привыкший к столь пренебрежительному обращению, побагровел и раздраженно сказал:
– Нет, генерал О’Нил, не позже, а именно сейчас. Вам следует немедленно прекратить огонь и начать переговоры о перемирии.
– Перемирие? – Роджер так и затрясся. – Только через мой труп! Капитан Пирс, делайте что велено!
– Если вы не подчинитесь распоряжению вице-короля и продолжите бой, я лично выступлю против вас свидетелем на суде военного трибунала, – предостерег его майор Дженнигс. – И против вас тоже, капитан Пирс.
Генерал буквально взвился:
– Вот разговоров-то будет в казармах, на месяц хватит! – Он с рычанием бросился на все еще закованного в железо пленника и схватил его за горло.
– Я убью тебя, ублюдок! Давно пора, жаль, что раньше возможностью не воспользовался!
Понадобились усилия четырех человек, чтобы оттащить его от Брайена.
– Кого это вы взяли в плен? – требовательно произнес майор Дженнигс.
– Это командир повстанцев, – пояснил капитан Пирс. – Он пришел с предложением о перемирии.
– Вот это удача! Немедленно выньте у него кляп изо рта и снимите наручники.
– Весьма признателен за участие, майор. Так что это вы там говорите о перемирии?
– Да, это приказ вице-короля. Если вы сложите оружие и дадите обещание не возобновлять боевых действий, я уполномочен объявить всем вашим людям амнистию.
Эта новость буквально потрясла Брайена. Но в то же время он насторожился:
– А что это вдруг? Может, в ловушку нас поймать хотите?
– Никаких ловушек, О’Нил. Руководители ИРБ, всех его движений, в том числе и фениев, встречаются в Дублине с представителями королевы, чтобы обсудить возможности прочного мира в Ирландии.
Брайен расправил плечи. Слезы гордости невольно выступили у него на глазах.
– Мы победили, – прошептал он.
Глава 7
– Это нельзя назвать окончательной победой, – сказал Джон Редмонд, один из двух посланников заключенного в тюрьму Чарлза Стюарта Парнелла, выступая от его имени на встрече в Дублине.
– Но это солидный шаг в верном направлении, – возразил капитан О’Ши, другой представитель Парнелла. – Кажется, какой-то китайский философ сказал так: любое, самое длинное, путешествие начинается с одного маленького шага. А за последние десять лет Ирландия прошла большой путь.
Вице-король, сидевший во главе стола заседаний, внимательно посмотрел на него поверх очков без оправы.
– Земельный акт, – сказал он, – это самая большая и самая значительная уступка, которую английский парламент сделал Ирландии в этом столетии.
В отечественную историю этот акт впоследствии вошел как «Три С»: Справедливая рента. Стабильность владения. Свобода торговли.
А в конфиденциальной беседе вице-король от имени премьер-министра Гладстона заверил капитана О’Ши и Джона Редмонда, что в течение ближайших шести месяцев Парнелл будет освобожден.
Тем не менее Брайен О’Нил, один из видных членов ИРБ, настаивал на большем:
– Мы требуем увеличения нашего представительства в парламенте. Ирландия должна иметь право делегировать как минимум двоих членов.
Капитан О’Ши с Редмондом поддержали это требование, и вице-король неохотно уступил.
– Принимать такого рода решения, – заявил он, – я не уполномочен, но, клянусь честью, парламент согласится и с этим условием.
– Что ж, вашего слова мне вполне достаточно, – сказал Брайен, и к нему присоединились О’Ши, Редмонд и другие представители ИРБ.
Генерал Роджер О’Нил, военный советник реакционного блока политических партий, противостоящих любым соглашениям с «революционерами-изменниками», пристально посмотрел на брата, сидевшего прямо напротив него.
– Мне и в самых дурных кошмарах не снилось, что я доживу до дня, когда Англия уступит шантажу банды бунтовщиков! Это же настоящий грабеж средь бела дня! Протяни им палец – они руку отхватят. А потом и всего тебя целиком! Фут за футом, ярд за ярдом, милю за милей будут они прибирать эту землю, и в какой-то момент вы и не заметите, как вся Ирландия окажется в их руках!
– Хорошо сказано, генерал, – ледяным тоном заметил Брайен. – Именно так: в один прекрасный день нам будет принадлежать вся Ирландия! А вас и вам подобных мы отправим пинком под зад через Ирландское море в Англию, где вам и место.
– Вы слышите, сэр? – возопил Роджер, обращаясь к вице-королю. – Нам угрожают! Передайте, пожалуйста, премьер-министру, что, вступая в переговоры с этими преступниками, он вскармливает змею.
– Генерал О’Нил, надо смотреть правде в глаза – у Англии в этом вопросе просто нет выбора. В первый же день восстания в Корке и Керри были потоплены три военных корабля, два из них – самые крупные в королевском флоте. И произошло это в тот момент, когда наши отношения с Францией дошли до критической точки. Нет, сэр, мы просто вынуждены найти какой-то компромисс с повстанцами, если, конечно, их требования не выходят за пределы разумного. И между прочим, если хотите знать мое личное мнение, то я считаю, что достигнутые соглашения вполне справедливы. Вдобавок к тому напомню, генерал, что, как вам хорошо известно, премьер-министр является стойким приверженцем неограниченного самоуправления в Ирландии.
– Этот болван, – злобно оскалился Роджер, – подкладывает мину под всю Британскую империю.
– А что в этом дурного? – взвился Брайен. – Что это за священная корова такая – империя? Да само понятие «империи» предполагает насилие, захват, самодовольство. Чтобы не выпустить из узды колонии, где постоянно вспыхивают бунты, приходится содержать самую большую армию и самый большой флот в мире. На всем протяжении своей позднейшей истории Британия ведет войны, навязывая миру свою волю и свой порядок, и расплачиваться за это приходится человеческими жизнями, не говоря уж о гигантских денежных расходах. Да будь она проклята, эта империя!
