И вдруг ее словно током ударило.
— Ходди! — воскликнула она, хватая его за руку, — Ведь Яков Второй был герцогом Йоркским!
— Ну и что?
Он смотрел на нее так невозмутимо, что ей захотелось вылить ему на голову свой бокал с вином.
— Как что? До того как стать королем, он был просто герцогом Йоркским! Вы сказали, что герцог Кендал его прямой потомок. А кто его мать? Королева?
— Не думаю. Кажется, это боковая ветвь, их предок родился от внебрачной связи.
— Значит, ребенок от одной из любовниц Якова?
— Да.
— Джейн Констейбл…
— Что?
— Джейн Констейбл, Ходди! Листок с припиской, который нашли в кармане Дерека Гудмена! Это было не пари. Это был шантаж!
Красными от слез глазами Элизабет Беннет обвела всех собравшихся в профессорской комнате.
— Я совсем не хотела этого делать, — сказала она, всхлипывая и сморкаясь в салфетку, — Я любила его… то есть как друга, конечно. Иногда он вел себя отвратительно, гадко, особенно когда выпивал. Но он мог быть и удивительно обаятельным человеком. Дерек для меня был как младший брат. Такой проказливый младший братик…
— Прошу вас, расскажите все, что было между вами с самого начала, — попросила Порция Гастингс.
Она сидела в одном из кресел с высокой спинкой напротив Элизабет Беннет. Эндрю, Клер и Ходди пока молча наблюдали.
— Несколько недель назад Дерек сказал, что он обнаружил свидетельство, будто мои предки к Якову Второму не имеют никакого отношения. И показал страницу из этого дневника. По словам автора дневника, выходило, что Джейн Констейбл была беременна не от герцога Йоркского. Мы поссорились, я сказала, что это не доказательство и титул у нас никто не отберет, прошло уже слишком много времени. Но Дерек не слушал. Он вел себя отвратительно, он кричал, что мы ведем свой род не от короля, а от шлюхи и ее безвестного любовника. Он угрожал написать и напечатать об этом статью. Мне- то самой наплевать, но я не хотела выставлять на посмешище отца и сына.
— Как вы поздно ночью оказались в районе Бэкс?
— Дерек пришел ко мне около часу ночи. Он был пьян, шумел, скандалил, ругался. Я сказала, что согласна с ним поговорить, но только не дома, и он ответил, что подождет меня возле моста Тринити. Он совсем обезумел, честное слово — он был сильно пьян или под наркотиком, а может, и то и другое. Он все повторял, что, если я не дам ему денег, он напишет эту свою гнусную статью про то, что титул герцога мой отец носит не по праву и что его надо отобрать. Он кричал, что Джейн Констейбл была шлюхой, которая с помощью лорда Арлингтона надула герцога Йоркского. Я уже сказала, что Дерек был человек обаятельный, но порой он превращался в настоящего монстра. От него всего можно было ожидать: настроение менялось чаще, чем погода. Мы и раньше, бывало, ссорились, но таким я его еще никогда не видела. Вы понимаете… да что там говорить, я ужасно расстроилась. Я ударила его, а потом мы подрались. Ну, сначала просто подрались, но потом я сильно толкнула его…
Она снова шмыгнула носом и промокнула глаза.
— Мне и в голову не могло прийти, что он больше не встанет.
— Он упал с моста в воду?
— Было темно, трудно сказать.
— После того как он упал, вы держали его голову под водой?
Лицо Элизабет Беннет исказилось от ужаса.
— Нет, боже упаси, ни в коем случае!
— А что же тогда?
— Я убежала. Вернулась к себе.
— Значит, вы утверждаете, что, когда вы покинули место преступления, Дерек Гудмен был жив?
— Да, совершенно верно.
Клер попыталась представить себе: доктор Беннет толкает Дерека Гудмена, он падает в воду, пытается встать, несколько футов проползает на четвереньках… потом снова падает и под действием наркотиков теряет сознание.
Наркотики. Так, а каков токсикологический анализ крови? Марихуана, кокаин, викодин… и что-то там еще было…
— Простите, детектив Гастингс, — взволнованно говорит Клер, — вы упомянули, что анализ крови доктора Гудмена показал наличие наркотиков…
— Да, это так.
— Вы сказали, что он принимал некоторые препараты по указанию врача. Не помните, какие именно?
— Викодин, это обезболивающее, и еще пару каких- то антидепрессантов. Остальные препараты — простые наркотики, марихуана и кокаин.
— Но было еще какое-то вещество, разве не так?
— Алпразолам — или ксанакс, как его все называют.
— Он принимал его по рекомендации врача?
— Нет, насколько я помню.
— Но ведь это не из тех веществ, которые употребляют на вечеринках, верно?
— Пожалуй. Это успокоительное.
Эндрю скептически посмотрел на Клер.
— К чему это вы клоните?
— В ту ночь на Бэкс был еще кое-кто, — ответила Клер, — Кто тоже был на той вечеринке…
«Это должен быть человек либо влюбленный в Дерека Гудмена, либо ненавидящий его, а скорей всего, и то и другое вместе, хотя вряд ли он это замечал, — думала Клер, — Человек с тонкой, может быть, болезненной чувствительностью, глубоко раненный тем, что, с одной стороны, чувств его не замечают, а с другой — обращаются с ним грубо и бесцеремонно…»
— …и кто подмешал ксанакс ему в напиток, кто шел за ним до самого дома, кто был свидетелем его ссоры с доктором Беннет и видел, как он упал в воду… а потом придержал его голову под водой, пока тот не умер.
— И кто же это?
— Розамонда Мёрси.
— Кажется, я ее видел сейчас в зале, — сказал Эндрю.
Розамонду Мёрси они нашли быстро: она сидела в студенческой части зала за столом одна и с несчастным видом ковыряла вилкой в тарелке. Увидев, как Эндрю и Клер в сопровождении Порции Гастингс приближаются к ее столу, она аккуратно положила вилку на стол и уставилась на них огромными под стеклами очков в металлической оправе глазами. Она была совершенно спокойна, словно давно уже ожидала чего-нибудь в этом роде и приготовилась.
— Мне очень жаль, — сказала она.
Через несколько часов, когда поминки давно закончились, и полиция увезла Розамонду Мёрси и Элизабет Беннет в участок, Клер и Эндрю шагали по Невилс-корт. Они направлялись в библиотеку Рена. Но Клер удивилась, когда он повернул к двери, ведущей в подвальный этаж.
— Куда вы меня ведете? — спросила она.
— В архив.
— Только не это. Там холодно и полно пауков.
— А еще новенький замок, так что можно закрываться теперь без опаски.
Эндрю отпер замок, и они с Клер вошли внутрь.
— Утром, еще до погребальной службы, я провел собственные поиски. И обнаружил, что в собрании Баркли, как и в других коллекциях этой библиотеки, есть не только бумаги и книги.
