момент моя плотина, которую я так долго сдерживала — прорывается с ошеломительным истерическим плачем навзрыд. — Прекрати, Яра. Почему ты плачешь? Я не кричал на тебя, ничего плохого тебе не сделал и не собирался, — он не понимает, что происходит, но в ответ я крепко сцепляю руки за его спиной, упираясь лбом в плечо Вадима.
— Не-не… Не надо… От-от-отворачиваться от меня… Пож-а-алуйста, я больше не буду… Так делать, — не могу успокоиться, не могу его отпустить, не могу перестать чувствовать щемящую боль в сердце. — Мне страшно… Не бросай меня, не надо. Б-больше не буду… Так делать, — нашептываю ему, пытаясь говорить с ним, пока он слушает, но всхлипы сдавливают горло болезненными судорогами, выталкивая из меня громкие мучительный рыдания.
Вадим приподнимается, а я испуганно усиливаю хватку.
— Нет, нет, нет, — лихорадочно плачу. — Пожалуйста! Не надо…
— Тш-ш-ш, я никуда не ухожу, — он каким-то образом садится со мной на руках. Опирается на изголовье кровати, подтягивая подушку под спину и укладывает меня, как ребенка, едва отцепив от своей спины мои руки. Меня трусит, я замолкаю, но дрожу от рыданий.
Вадим удобно натягивает одеяло, укрывая меня, и поглаживая мою спину ритмичными движениями пальцев. Сидит. За эти доли секунд ему удалось напугать меня, дать почувствовать боль и так же быстро успокоить, при этом молчать и просто находиться рядом. Как такое вообще возможно?
Я прикрываю глаза, они щипаются от слез. Дыхание приходит в норму. Я чувствую себя опустошенной, но успокаиваюсь.
— Ты только представь, что я почувствовал, когда проснулся, а тебя нет рядом. У меня едва сердце из груди не выпрыгнуло от волнения, — говорит он, покрепче прижимая меня к себе, убеждаясь, что я в его руках. — Я по-настоящему испугался, и это было самое ужасное, что можно было почувствовать за последние несколько лет.
Я не нахожу слов, вместо этого по щекам текут отчаянные слезы.
— Мне жаль, — шепчу ему в грудь, прижимаясь к его плечу щекой, слушая как сильно бьется его сердце. — Я хотела… Хотела защитить тебя, — нахожу в себе храбрость сказать правду. Он наклоняется, пытается найти мой взгляд. И тянется к лампе, включив тусклый свет.
— Не понял, — он непонимающе качает головой. — Хотела защитить… Меня? — он это так спрашивает, что заставляет меня смутиться и опустить взгляд. Этот парень умеет куда больше, чем я, и звучит это действительно очень странно, но так на самом деле и есть.
Я хочу его защитить.
— Свет мой, ну разве можно быть такой… — он не подбирает слов, тяжело выдыхая. — Пожалуйста, в следующий раз побеспокойся о моём сердце, которое не выдержит твоего внезапного исчезновения, ладно? — я слышу, что он улыбается. Именно слышу, поэтому поднимаю взгляд.
Киваю.
— Ладно, — согласно шепчу я в ответ.
— Хотела наведаться к Киру, да? Расскажешь свой план дальше? — спрашивает он. Зачем спрашивает то, что самому не понравится услышать? Я упрямо молчу, опуская голову, упираясь щекой в его грудь очередной раз, и даже не собираюсь считать… Бессмысленно.
Не хочу, чтобы он ругался или осуждал меня. Я правда хотела, как лучше… А, получилось, как всегда.
— Ладно, и так не сложно догадаться. Что же мне с тобой делать?
— Целовать, — неосознанно, очень тихо шепнула я себе под нос, но Вадим расслышал. Его грудь содрогается, он смеется, заливисто, откидывая голову назад. Я не удержалась, поднимая голову, наблюдая за ним, улыбнувшись такой открытой реакции.
Между нами ежесекундно начинает теплеть.
— Будут ещё какие-то пожелания? — спрашивает он, сверкая своим довольным взглядом.
— Убраться подальше из Москвы… — осторожно говорю следующее важное для меня предпочтение. Он заглядывает в мои умоляющие глаза, стирает со щёк мокрые дорожки от слез и умиротворенно улыбается.
— Будут тебе и поцелуи, и подальше от Москвы, — с теплотой отвечает он, лаская меня своим нежным взглядом. Я почти задыхаюсь от восхищения, от благодарности, от счастья.
— Вадим! — приподнимаюсь, обхватывая его руками за шею, крепко обнимая. Он обнимает в ответ, спокойно, но крепко, упираясь лбом в моё плечо. — Спасибо… — целую его в колючую щеку, прикрывая глаза от той мягкой безмятежности на сердце, которая наступает только после самой сильной бури. — Спасибо.
Он перехватывает мои холодные щеки своими горячими ладонями, заставляя посмотреть в его глаза.
— Обещай, что больше не попытаешься сбежать, что будешь слушаться. Обещай, что мне не придется волноваться и если мне нужно будет вернуться в Москву, то ты отпустишь.
Нет. Не хочу обещать. Нет, ни за что…
— Обещаю, — сдаюсь я в его власть.
— Тогда нужно ложиться спать, чтобы выспаться и до завтрашнего вечера уехать, — говорит он то, что мне хотелось услышать больше всего именно в этот момент. Ещё вчера он был против, но теперь… Неверное, он чувствует, как мне нужно это, поэтому соглашается и решает помочь осуществить мои желания.
— А можно… Подальше от Москвы завтра, а поцелуи сейчас? — он снова смеется, но сразу же целует, поглаживая мои щеки, проникая своим языком мне в рот, творя там бурный хаос. Он тяжело дышит, прикасаясь своим лбом к моему, глядя в глаза. — Где же ты всё это время был? — неверующе спрашиваю я.
С ним меня выворачивает наизнанку. С ним кружится голова. С ним сердце бьется чаще от чувственных эмоций. С ним иначе.
С ним всё намного ярче…
— Рядом. А буду еще ближе.
Часть 17.1
Утром я переполнена новыми силами и готова, едва открыв глава, собирать вещи. Во мне горит желание как можно скорее покинуть Москву. Поворачиваюсь и обнимаю Вадима, крепко прижимаясь к мужской груди. Он зарывается рукой в мои волосы, целует в висок, в щеку и в шею.
— Свет мой, ты сводишь меня с ума. Нужно идти в душ и собираться, пока я не подох от желания взять тебя снова, — Вадим целует мою грудь, сжимая сильными руками талию. Похоже, он от неё тащится даже больше, чем от меня в целом.
— Почему ты называешь меня своим светом? — улыбнувшись, спрашиваю я. Парень, отвлечённый от моей груди, поднимает голову, игриво вскидывая брови.
— Потому что ты мой свет. С тобой безмятежно, а ещё ты напоминаешь невинного ангелочка… Пока не начинаешь зубоскалить, — целует меня в нос, чем вызывает мою улыбку от щекотливого жеста. — Пора вставать, — тянет он гласные, целомудренно целуя мои губы.
Эти утренние поцелуи сводят меня с ума… Разве после этого можно просто так подняться? Но к сожалению, выбора нет.
— Я в душ, а с тебя кофе, — едва удается вылезти из-под тяжелого Вадима, который специально ложится на меня почти всем телом,
