то самое недоверие, из-за которого был осужден Мильтиад, они изгнали его из города судом черепков» (Them. 8). Фемистокл уехал в Аргос, где и был встречен с подобающим почетом. Но его беды только начинались…
Когда в Спарте стало раскручиваться дело Павсания, выяснилось, что бывший афинский стратег знал о планах регента. Два военачальника были между собой дружны, и спартанец как-то поделился с Фемистоклом своими планами, рассчитывая на поддержку изгнанника. Афинянин отказался участвовать в столь сомнительном предприятии, но и не стал никому об этом рассказывать. Трудно сказать, на основании каких писем и документов, найденных в архиве регента, спартанцы смогли предъявить Фемистоклу обвинение в сотрудничестве с персами. Тем не менее лакедемоняне отправили в Афины послов, которые стали обвинять военачальника в том, что он является агентом Ксеркса и всячески содействует персам в покорении Эллады. Афинские ненавистники Фемистокла тут же подхватили эту мысль.
Беда была в том, что изгнанник не имел возможности защищаться и был вынужден в письмах опровергать возводимую на него клевету. Но этого оказалось недостаточно, и он был заочно объявлен изменником. В Аргос были направлены люди, чтобы арестовать Фемистокла и доставить в народное собрание. Но они опоздали. После гибели Павсания Фемистокл ни на минуту не сомневался в том, какой приговор ему будет вынесен, и, не чувствуя себя в безопасности, решил бежать из Аргоса. Вскоре беглец объявился на острове Керкира. Но местные власти не хотели связываться со спартанцами и афинянами, поэтому отказали Фемистоклу в предоставлении политического убежища. Погоня шла по следу беглеца, и победитель персов был вынужден укрыться в Эпире, где правил его недоброжелатель царь Адмет. Но другого выхода у Фемистокла не было, его травили как волка на охоте, обкладывая со всех сторон. И здесь судьба повернулась лицом к изгнаннику. Адмет, в отличие от керкирян, проявил благородство и, когда спартанские и афинские посланцы потребовали выдать Фемистокла, ответил отказом. Он помог беглецу добраться до города Пидна в Македонии, откуда Фемистокл на грузовом корабле прибыл в Эфес. Наняв проводника из персов, афинянин отправился к царскому двору.
К этому времени в державе Ахеменидов произошли серьезные изменения. В результате дворцового заговора Ксеркс был убит, и на престол вступил его сын, Артаксеркс I. И было неизвестно, как он поведет себя по отношению к человеку, ставшему символом сопротивления Эллады персидскому нашествию. Но Фемистокл привык рисковать и пошел ва-банк, хотя ставкой в этой игре была его жизнь. В дороге он написал царю письмо, текст которого приводит Фукидид: «К тебе прихожу я, Фемистокл, больше всех эллинов причинивший бед вашему дому, пока я вынужден был защищаться от нападений твоего отца; но еще гораздо больше сделал я добра, когда я сам находился в безопасности, а ему предстояло возвращение домой, сопряженное с опасностями (здесь Фемистокл упоминал о заблаговременном предупреждении царя из Саламина относительно отступления и о том, как благодаря Фемистоклу не были разрушены мосты, что ложно приписывал себе); за эту услугу ты в долгу у меня. Гонимый эллинами за расположение к тебе, я явился теперь сюда и могу оказать тебе важные услуги в будущем. Зачем я пришел, желаю объяснить сам, прожив здесь год» (I, 137).
Получив послание, Артаксеркс немало удивился, но решил не спешить, а выполнить все пожелания Фемистокла. Очевидно, что царь уже давно знал о том, каким образом афинский стратег оказывал услуги его отцу. Сам же Артаксеркс, по свидетельству Плутарха, помолился о том, «чтобы Ариманий[82] всегда внушал врагам мысль изгонять из своей страны самых лучших людей» (Them. 25). Через год при личной встрече с царем Фемистокл произвел на Артаксеркса самое благоприятное впечатление, поскольку в совершенстве изучил персидский язык и местные обычаи. Царь понял, какую пользу может принести ему афинский изгнанник, и поэтому не стал мелочиться, пожаловав Фемистоклу три города: «Магнесию на хлеб, и она приносила ему ежегодного дохода пятьдесят талантов, Лампсак на вино (местность эта считалась в то время богатейшею своими виноградниками), а Миунт на приправу» (Thuc. 138). Данный факт подтверждается информацией Страбона. Рассказывая о городе Миунте, географ отметит, что «Ксеркс, как говорят, пожаловал Фемистоклу этот город “на приправу”, Магнессию “на хлеб”, а Лампсак – “на вино”» (XV, 1, 10). Плутарх прибавляет еще два города – Перкоту и Палескепсис – пожалованных на постель и одежду.
Как оказалось, Фемистокл прибыл в Азию небедным человеком: «Много его денег было тайно вывезено при посредстве его друзей и пришло к нему в Азию; а количество тех денег, которые были обнаружены и конфискованы, оказалось, по Феопомпу, равным ста талантам, а, по Феофрасту, восьмидесяти, тогда как до вступления его на политическое поприще у него не было имущества даже и на три таланта» (Plut. Them. 25). Недаром капитан судна, перевозившего беглеца из Пидны в Эфес, получил очень щедрое вознаграждение за свои труды: «Фемистокл удовлетворил капитана денежным подарком (деньги пришли к нему позже из Афин от друзей и из Аргоса, где они хранились)» (Thuc. I, 138). Таким образом, бывший стратег мог спокойно и безбедно доживать свой век в Малой Азии.
Другое дело, какие именно услуги он пообещал оказать Артаксерксу. Фукидид пишет о том, что Фемистокл пользовался влиянием у персов не только как умный и рассудительный человек, но «благодаря подаваемым царю надеждам на порабощение эллинов» (I, 138). Об этом упоминает и Плутарх: «Великой славой и влиянием пользуется у варваров Фемистокл, обязавшийся перед царем в случае похода на греков принять на себя командование его войсками» (Cim. 18). Но в последнее верится с трудом. Великий поход Ксеркса на Элладу, закончившийся полным крахом, наглядно показал правящей верхушке державы Ахеменидов, что завоевание Балканской Греции с помощью военной силы невозможно. Это понимал царь, это понимали его приближенные. Поэтому говорить о том, что Фемистокл обещал персам содействовать в завоевании Эллады, возможным не представляется.
Афинянин был большим знатоком по внутренней и внешней политике греческих государств, и более компетентного специалиста в этой области Артаксерксу было просто не найти. Фемистокл мог консультировать своего царственного покровителя по различным вопросам, касающихся Эллады, и не более того. Говорить о том, что знаменитый военачальник принял яд, потому что царь потребовал его участия в войне против эллинов, возможным не представляется. По свидетельству Плутарха, на момент смерти Фемистоклу было 65 лет, возраст более чем почтенный для того неспокойного времени. Фукидид конкретно пишет о том, что причиной смерти
