к северу от этого же озера берцовую кость, которая принадлежала человеку, умершему не более двух лет назад. И прочее, и прочее…
История исчезнувшего маорийского племени волнует меня с того самого момента, как я о ней услышал. Именно из-за этих потерявшихся маори я карабкался по склонам скал над озером Те Анау, спускался к Милфорд Саунду, бродил вдоль берегов озера Манапури.
Мои поиски были, конечно, напрасными еще и потому, что подобная задача требует длительных исследований всей этой труднодоступной области.
«Снежный человек Полинезии» ждет своего исследователя. Как уже было сказано, нгатимамоа никто не уничтожал. Поэтому если они не вымерли сами в лабиринтах фьордов, то где-то далеко, в неприступных лесах, еще сохранились остатки полинезийцев, сумевших в этой части земного шара избежать контакта с современным миром.
Время от времени на поиски нгатимамоа отправляются те, кто верит в их существование. В начале второй мировой войны экспедицию, поставившую своей целью поиск пропавших соплеменников, организовал маориец. Тупи Патуки — потомок вождя одного из племен острова Южный.
В 1948 году известный новозеландский исследователь доктор Орбелл действительно обнаружил в лесах самого-крайнего юга Те Ваи Поунаму пропавших… птиц. Экспедиция Орбелла недалеко от озера Те Анау увидела странных птиц великолепного синего цвета, которые, как. предполагали орнитологи, тоже давно вымерли. Маори, этих вновь обнаруженных пернатых называют такахе.
Новая Зеландия вообще представляет собой рай для любителей птиц. Мне, например, больше всего нравится знаменитый киви, изображение которого украшает новозеландские монеты и почтовые марки этого государства. Наряду с серым и коричневым киви на острове живут и другие виды этих необычных птиц, например зеленые попугаи кеа, которые в отличие от существующих о них представлений — кровожадные хищники. Они, как правило, нападают на овец и заживо вырывают у своих, жертв почки и кишки. И здесь же, в диком Фьордленде, живет миролюбивый родственник кеа — ночной какапу.
Самая звонкоголосая певчая птица Те Ваи Поунаму — кокримоко. Новозеландцы называют ее «птица-колокольчик», потому что пение этой птицы похоже на звон. Другим солистом является поэпоэ, перья которого украшают одежду маори.
Есть еще одна новозеландская птица, которая интересна тем, что делит свое гнездо с ящерицей туатарой… Ночью в этом совместном глиняном жилище обитает птица, а днем, когда она охотится, — сюда приползает ящерица, ведущая ночной образ жизни.
Это небольшое пресмыкающееся вообще довольно любопытно, но самое интересное у него — остатки третьего глаза, «сохранившиеся на голове. Маори очень боятся трехглазой туатары. Они считают ее неким упырем-каннибалом. Еще Кук записал рассказ новозеландцев о «драконе», который пожирает людей. А на самом деле туатара питается лишь жуками и гусеницами. Кстати, трехглазая ящерица живет на земле уже свыше ста пятидесяти миллионов лет. Эта живая окаменелость появилась здесь еще в те времена, когда Новая Зеландия была соединена с Австралией и Южной Америкой.
Охотники Те Ваи Поунаму употребляли в пищу мясо птицы моа. Это была огромная птица, часто вдвое превышавшая рост человека. Охотники истребили ее полностью. Поэтому увидеть новозеландских моа мне довелось лишь в двух местных музеях: сначала в Крайстчерче, а затем в Данидине. Оба музея гордятся коллекциями скелетов этих гигантских птиц с могучей грудной клеткой и мощными ногами, напоминающими ноги лошади. В данидинском музее я видел и прекрасно сохранившиеся яйца моа, а также описание содержимого их желудка — побегов, листьев, корней — короче, растительной пищи.
Моа явно походили на страусов эму, которых я видел, во время поездки по Австралии, или на казуаров, знакомых мне по экспедиции на Новую Гвинею.
Археологические исследования острова Южный свидетельствуют о том, что птиц моа уничтожили, собственно, даже не маори, а группа полинезийских переселенцев, которые пришли в Новую Зеландию задолго до них, примерно в конце первого тысячелетия. Самая древняя дата появления первых поселенцев на островах, полученная — с помощью радиоактивного метода, — 1125 год (±50 лет).
Охотники на моа, как мы называем этих первых новозеландцев — предшественников маори, убивали птиц каменными или нефритовыми топорами.
Археологи обнаружили многочисленные стоянки охотников на моа. Наряду с костями птиц и нефритовым оружием там всегда находят земляные печи — открытые очаги, на которых жарили птичье мясо, обмазав его сверху глиной. Самые древние новозеландцы завезли сюда со своей тропической родины различные плоды и семена. Однако, кроме сладкого картофеля, ничто больше не прижилось на холодном острове Южный.
Следов охотников на моа намного больше попадается в «Стране нефритовой воды», чем на севере.
Раскопки первых стоянок предшественников маори показали, что кости моа встречаются так же часто, как и останки человека. В ‘более поздних стоянках птичьих костей становится все меньше, их заменяют остатки другой пищи — рыб и морских животных. Потом птицы моа исчезают совсем. И вместе с ними охотники на них. Затем в истории Новой Зеландии появляются маори.
Как сложились взаимоотношения между охотниками на моа и новым пришельцем, земледельцем маори, это наука должна еще выяснить. Известно лишь, что охотники на моа исчезли. Так же как и племя нгатимамоа. Как и многие другие первобытные народы.
Осталась лишь поговорка, часто повторяемая маори, которая вызывает боль в моей душе каждый раз, когда: я ее слышу. Я не могу с ней согласиться, она заставляет меня протестовать, ибо звучит как реквием по всем погибшим, уничтоженным индейцам, меланезийцам, австралийцам и полинезийцам. «Эти люди вымерли, как птицы моа», — говорят маори.
Вымерли, как птицы моа…
«МАОРИТАНГА» БУДЕТ ЖИТЬ
Охотники на моа исчезли, как и их птицы. А маори на Новой Зеландии остались. Остались полинезийцы и на всех остальных островах — на Рапануи, Таити, Раиатеа, Бораборе, Восточном и Западном Самоа, на Тонга.
Здесь, на крайнем юге «Страны нефритовой воды», заканчивается второй этап моего путешествия по «последнему раю» нашей планеты.
Сначала я побывал «а Рапануи, где мощный голос славного прошлого перекрывает голоса его современных полинезийских жителей. Затем отправился в среднюю Полинезию. На островах Западного Самоа и Тонга — в период моих путешествий единственных независимых государствах в Полинезии[152] — я восхищался жизнью населяющих их народов. Возможно, она менее патетична, чем прошлое, с которым я познакомился на острове Пасхи, зато более надежна и вселяет уверенность в будущем. На островах Тонга и Западного Самоа полинезийцы и метисы составляют более девяноста девяти процентов населения. Во главе государства стоят полинезийцы. Страной управляют полинезийские министры. Культура и язык здесь тоже полинезийские. И вообще я вновь убедился в том, что знал и по прежним своим путешествиям: для сохранения своего образа жизни, национальной культуры даже маленькому
