шар. Радави молча принял его, улыбнулся уголками губ, и в его алых глазах зажглась озорная искорка. – О, зато мне теперь, похоже, есть что подарить папе, – усмехнулся он. – Кажется, совсем скоро и мне удастся развеяться. Как думаешь, мир за Полотном будет впечатлен глобальным потеплением? – прищурившись, поинтересовался он.
– Э-э…
– Ну должен же быть и мне ответный подарок от отца? Я вот думаю о путешествии на ту сторону. А? Как считаешь?
– Переродиться хотите? – пробормотал Рэби, выпучив глаза. – Может, не надо?
– Не занудствуй, – отмахнулся Радави. – Может, и не буду… Так, это все?
– Да, – кивнул мальчик.
– Ну и ладно. Мне пора. А ты возвращайся, когда надумаешь. И не переживай, в изначальный эфир ты не уйдешь. – Он подмигнул и тут же исчез, просто растаяв в воздухе.
Рэби посидел некоторое время, не решаясь даже пошевелиться, потом с шумом выдохнул, зачерпнул в ладони воды из пруда и умылся.
«Помылся бы хоть, прежде чем чужую воду поганить».
Эта нежданная мысль откуда-то из центра пруда была последней каплей, и он поспешил убраться из обители бога, порождением стихии которого он был.
* * *
Огромный черный дракон, чью кожу испещряли тысячи алых прожилок, отбрасывал свою невероятную тень на покрывало векового леса. Он летел вперед, точно следуя предначертанному пути, уходя все выше и выше, туда, где поддерживали небеса снежные шапки гор, опоясывающие север. И лишь достигнув самого высокого пика, он сноровисто выпустил когти, чтобы позволить себе на миг остановиться и взглянуть на север с высоты. Когда дракон взревел – север вздрогнул лишь на миг, чтобы задышать с новой силой, ведь в Турийские леса вернулся огонь…
Конечно, это было баловством. Но мне безумно хотелось провернуть это с того самого момента, как у меня появилось право на эти самые безумства. Просто прокричать на самом высоком пике гор о том, что огонь вернулся на земли севера и что они больше не одиноки! Я не позволю им исчезнуть в оковах льда. Ну, собственно, я сделала это! Хотя и вернулась не только ради того, чтобы выкинуть нечто подобное.
Совсем недавно я получила письмо о том, что Дорэй очень плоха. Следовало готовиться к худшему. Именно так гласили сухие строчки письма. Изменила ли эта новость мое отношение к уготованной ей участи? Нет. И дело вовсе не в злости, мести или в том, что я желала ей смерти. Мне кажется, я могла не кривя душой сказать, что желаю ей нового начала. Пока от ее души остались те крохи, что еще способны возродиться вновь и искупить свои грехи, чтобы продолжить этот непростой жизненный путь, ей следовало это сделать. А мне пришло время разобраться со своими непутевыми родственниками. К слову сказать, не мне одной. Китарэ остался в Мидорэ, чтобы объясниться с вдовствующей императрицей, которой сейчас было также непросто. Многое следовало обдумать, многое принять. Особенно то, что прежде казалось невозможным.
И хотя теперь в империи официально было объявлено о том, что я девушка, причем представлен этот факт был как давно известный, я не спешила изменять своим привычкам и не собиралась расставаться ни с мечом, ни с тем, кто я есть по своей сути. Потому под своды северной крепости я вошла, облаченная в кожаный доспех и с мечом в руке. Так, как это полагалось защитнику.
Эдор и Расха уже были здесь, воспользовавшись телепортом. Новость о том, что их мать при смерти, стала для них ударом грома среди ясного неба. И это заставляло чувствовать себя довольно паршиво. Я забрала те последние часы, которые они могли провести вместе, потому что посчитала это небезопасным для того, что нам предстояло. Никто не должен был узнать о том, что я уже полноценный эвей. Сложный выбор… первый и, должно быть, не последний в моей жизни. Это просто нужно принять. Никто не идеален. Нет ни абсолютного добра, ни безусловного зла. Все, что нам по силам, – это стараться выбирать правильно.
Войдя в столовую, выполняющую сейчас роль кабинета, в котором я собрала своих кузенов, я села во главе стола. Эдор смотрел на меня, не скрывая злобы и гнева. Он с силой сжал кулаки, но говорить первым не решался. Думаю, главной причиной такой сдержанности был мой облик сейчас. Расха же, казалось, погрузилась в собственные переживания и лишь тихонько всхлипывала, уткнувшись взглядом в поверхность стола.
– Мне следует кое-что рассказать вам, прежде чем мы продолжим этот непростой разговор, – сказала я, положив свой меч перед собой. – Я не стану ничего приукрашивать и заискивать перед вами. А расскажу все так, как знаю сама. – Я перевела дыхание, готовясь к этому непростому разговору. Я твердо решила, что не стану лгать им. Правда делает больно, а ложь убивает. Теперь я знаю это совершенно точно.
Казалось, я говорила очень долго, хотя на самом деле не более часа. Как страшно, что то, что изуродовало столько жизней, можно было рассказать за жалкий час.
Когда я закончила, первым заговорил Эдор.
– И ты хочешь, чтобы мы поверили в этот бред? Я знаю свою мать, она не такая…
– Прекрати, – вдруг тихо и веско высказалась сестра. – Ради всех Парящих, просто заткнись! – неожиданно зло огрызнулась она, прикрыв лицо руками и тут же взглянув на меня. – Что теперь? – сглатывая ком в горле, спросила она.
– Зависит от того, что вы выберете.
– У нас есть выбор? – горько усмехнулась она.
– Всегда есть выбор. Не всегда простой и приятный, но это не значит, что его нет.
– Хочешь, чтобы мы покончили с собой у дверей фамильного склепа?
Ну, признаться честно, я едва не выпалила, что только этого мне и не хватало! Но, придав лицу невозмутимости, все же нашла в себе силы ответить спокойно:
– Это то, чего ты хочешь?
– Нет, – через какое-то время ответила Расха, покачав головой.
– И мне это не нужно.
– Тогда что? – вновь зло спросил Эдор.
Я усмехнулась, глядя ему в глаза, и положила ладонь на рукоять меча.
– Ну, во-первых, тебе стоит осознать одну вещь: я говорю с тобой здесь и сейчас вовсе не потому, что нет другого выхода разобраться в сложившейся ситуации. И если это твой выбор, то так тому и быть.
Я прямо встретила его взгляд и даже не думала отводить свой. Будучи полноценным эвейем, я не нуждалась в том, чтобы упрашивать его проявить благоразумие. Позволив глазам измениться, я посмотрела на него уже как дракон, а не девушка, которую он привык видеть. Этого было достаточно, чтобы он опустил взгляд.
– Как только вы закончите
