колене. Места, которые не являются сексуальными, но будут восприниматься как доминирующие для других. Я бы предпочел вообще не прикасаться к ней — она воспринимает это как нечто хищное, — но я чувствую себя в безопасности, когда она рядом, когда куча взрослых смотрит на нее так, будто она их следующая еда.
В буквальном смысле.
Я натягиваю на лицо хищную улыбку, наклоняюсь, прижимаюсь губами к ее уху и шепчу так, чтобы слышала только она:
— Со мной ты в безопасности. Молчи.
Дэн внимательно наблюдает за происходящим, в его глазах мелькает недовольство. С его точки зрения, он не смог бы прочитать мои губы. А он не из тех, кто любит, когда секреты раскрывают перед его лицом.
Сара умна. Она не реагирует. Не кивает и не говорит. Она просто продолжает смотреть на свои сцепленные руки, дрожь пробирает ее миниатюрное тело, как будто она находится в центре снежной бури.
Я поднимаю глаза на Дэниела.
— Ожидается ли от меня аудиенция, или я могу наслаждаться ею в другом месте? — спрашиваю я, глядя на девушку с предвкушением.
Он подумает, что я предвкушаю все способы, которыми я собираюсь причинить ей боль, но на самом деле я представляю, как маленькую Сару уносит Руби, а я наставляю его голову на нож.
Рот Дэна искривляется при виде моего лица, его выражение снова становится спокойным.
Я чертовски хороший актер. Иначе я бы никогда не выжил в этой сфере деятельности.
— Мы с удовольствием посмотрим, — плавно говорит Дэн, откинувшись на спинку стула, а одна его рука пробирается под стол. Я не вижу, что он делает со своего места, но мне это и не нужно, чтобы понять, что он сжимает себя.
Я буду наслаждаться, убивая его.
— П-пожалуйста, отвезите меня домой, — плачет Сара, плотина прорывается, слезы льются из-под ресниц и по щекам.
Я вытираю слезы с ее щек, молча хваля ее за то, что она вздрагивает от моего прикосновения, хотя это заставляет меня чувствовать себя так, словно мои внутренности охвачены пожаром в мусорном контейнере.
— Не плачь, милая, — воркую я вслух. Она плачет сильнее, и мое сердце разрывается от ярости.
Дэн облизывает губы с безудержным голодом, тянется к ней, чтобы сделать то, чего я не знаю. Моя рука, обвившая ее шею, вырывается, хватая его за руку с такой силой, что он мгновенно замирает.
— Я не делюсь, — рычу я, давая волю накопившемуся гневу. Дэн отдергивает руки, поднимая их в воздух в знак капитуляции.
— Одержимый, — усмехается он, глядя на гостей. В его глазах мелькает смущение, но оно исчезает прежде, чем успевает улечься. Это может вернуться и укусить меня за задницу — Дэн также не из тех людей, которые хорошо относятся к публичному унижению.
Не то чтобы я действительно беспокоился о реакции. Он все равно скоро умрет.
Пока Дэн окидывает взглядом обеденный стол, я хитро нажимаю кнопку на своих часах, держа руки под столом. К тому времени, как его взгляд возвращается ко мне, мои руки возвращаются в прежнее положение.
— Пожалуйста, продолжай… брат, — добавляет он в конце, произнося это слово с интонацией вызова.
Я оскаливаюсь в дикой ухмылке, ничуть не сдерживаясь. Его глаза разгораются, вероятно, он полагает, что сейчас ему покажут шоу всей жизни.
Прежде чем мы успеваем пошевелиться, нас обоих застает громкий стук во входную дверь. Затем раздается приглушенный, неразборчивый крик. Глаза Дэна смотрят в сторону входа в дом, брови нахмурены в замешательстве.
— Кто, черт возьми, посмел…? — бормочет он себе под нос, пораженный тем, что кто-то почти выломал его входную дверь.
Панический, тихий шепот поднимается в группе, гости оборачиваются друг к другу с испуганными взглядами.
— Дэниел, — кричу я, привлекая его внимание. — Я не хочу больше ждать.
— Конечно, я обязательно потороплюсь, — успокаивает он, выглядя все более взволнованным, так как остальные за столом продолжают выражать свое беспокойство и дискомфорт. Еще один громкий треск застает группу врасплох, а спустя несколько секунд раздается грохот, заставляя гостей вскочить. Некоторые даже поднимаются со своих мест, готовые бежать.
А затем:
— ФБР! НЕМЕДЛЕННО СПУСТИТЕСЬ НА ЗЕМЛЮ!
Остальные гости вскакивают на ноги, в том числе и я. Я осторожно усаживаю Сару рядом с собой, но крепко держу ее за руку, так как в комнате начинается хаос. Гости ужина разбегаются, как муравьи, крики и вопли разносятся по комнате.
Дверь в столовую распахивается, вызывая новые крики. Несколько агентов ФБР врываются в комнату, выкрикивая требования всем спуститься вниз.
— Пойдем, — шепчу я девочке, пытаясь направить ее к двери кухни.
Она борется и кричит, зовя одного из агентов, дремлющий в ней огонь наконец-то разгорается.
Я так чертовски горжусь ею.
Я поднимаю ее и шепчу ей на ухо.
— Эти агенты ФБР со мной. Я собираюсь отвезти тебя домой, но мне нужно, чтобы ты работала со мной.
Как только слово «дом» слетает с моих губ, ее борьба прекращается. Она смотрит на меня, ее карие глаза полны слез.
— Ты можешь лгать, — фыркает она, в ее глазах недоверие. Еще один всплеск гордости охватывает меня, когда я сую руку в карман и достаю фальшивый значок ФБР, незаметно показывая его ей — первая ложь, которую я действительно ей сказал. Она неохотно соглашается, кивая головой. Я бросаюсь к двери кухни, не теряя ни секунды.
В хаосе никто не заметит, как я выскользну. А если и заметят, то это не повредит моему делу с Дэном. Я планирую сказать ему, что именно так и поступил.
В роскошной кухне никого нет. Если кто-то и был здесь раньше, то, вероятно, убежал, услышав о взломе ФБР.
Я выскальзываю через заднюю раздвижную дверь, прохожу через массивное крыльцо и направляюсь к лестнице.
Прохладный воздух — бальзам для моей разгоряченной кожи. Этот костюм сковывает. Я предпочитаю джинсы и толстовку этому дерьму.
— Ты собираешься отвезти меня обратно к маме и папе? — тихо спрашивает Сара. Ее мягкий, приятный голос — почти шок для моей системы.
Адреналин непрерывно течет по моим венам с того момента, как ее принесли в эту комнату. Этот химикат не исчезнет из моего тела, пока она не покинет эту территорию.
— Я отвезу, — мягко обещаю я.
Ее рука поднимается, ее маленький пальчик проводит по одному из шрамов на моем лице.
— Это больно?
— Уже нет, — тихо говорю я, подавляя желание отпрянуть от ее прикосновения. Я не привык, чтобы кто-то прикасался к моим шрамам. Когда Адди прикасалась, это было похоже на огонь, проходящий по мертвой коже. Теперь, с Сарой, мне немного не по себе.
