катакомбы. Что там ещё, Серафина рассмотреть не смогла. Но, заметила чудовищные залежи арданиума под церковью. Засекла под землёй как минимум несколько десятков тысяч живых людей. Не в одном месте, они передвигаются
Что напоминает Серафине подземный город. И раскинулся этот город на несколько десятков километров во все стороны.
— Ну и что это может быть? — первым спрашивает Ломакин.
— Наверное, готовят крупную диверсию, — хмурится Морозова. — Несколько десятков тысяч людей. Если нападут на Лазаревск, последствия будут катастрофическими. Или…
— Они фанатики, — кривится Горчаков. — Они там и бомбы разрабатывать могут. Надо идти и зачищать это место.
— С войсками? — в один голос спрашивают Спичкины.
— С войсками нельзя. Можем засветиться, что будет тогда неизвестно. Пойдём только мы.
— Влад, подожди, — поднимает руки Серафина. — Это не всё. Это место, настолько странное, что… Это дыра в ткани мироздания.
— Шарахнем бомбой и все дела, — начинает злиться Белка.
— Нельзя, — мотает головой Серафина. — Там арданиума слишком много. Если вдруг сдетонирует как было в Берлине, то Лазаревск просто сдует. Да и потом, бить бабахой по неизученной аномалии, такое себе занятие. А там именно аномалия. Для начала надо понять с чем мы столкнулись.
— Ну так посмотри получше, — разводит руками Роза.
— Не выходит, — вздыхает Серафина. — Я вижу как через мутное стекло.
— Тогда остаётся разведка боем. Итак, со мной пойдут…
— С тобой пойдут все, — улыбается Маришка. — Коме Ларисы и Маруси.
— Точно, — подпрыгивает Лазарев. — Мелкие ещё. А я изучу арданиум, наверняка там навалом интересных образцов.
— Да, устроим вылазку, как в старые не совсем добрые времена размотаем там всех, — почему-то натянуто улыбается Преображенская. — Страшные были времена. Надо взять Горчакова и Морозову. Они помогут.
Что не так? Чего боится Серафина? Почему Лариска и Маруська не спорят? Что они не договаривают? Или… Да нет. Серафина просто не может скрывать опасности. Это… Это глупости. Да…
Идти решаем завтра ночью. Соберёмся, подъедем как можно ближе, потом телепортируется и уже на месте посмотрим что за хрень там происходит. Хотя… Чего я нервничаю? Нет в этом мире гадости, способной остановить семью Константиновых. Надо уран с собой взять. И всё же, что не так?
На следующий день, ближе к вечеру выезжаем. В десяти километрах останавливаемся, ждём когда стемнеет, готовимся и телепортируется в лес.
— Ой, — прижимая руки к голове стонет Морозова. — Как же… Больно. Что это за хрень? Я слышу голоса.
— Я тоже, — окружая Морозову щитом шепчет Серафина. — Осторожнее, не расходимся. Держимся вместе. За мной.
Место и правда странное. Вроде бы обычный лес, но такое ощущение что сами деревья наблюдают за нами. По земле стелиться туман и тишина. Ни звука. Даже ветер листвой не шелестит.
Начинается движение. Серафина и Ломакин впереди. Сера сканирует пространство, Ломакин прислушивается к вибрациям земли. С его слов, под нами много грунтовых вод. Он чувствует движение воды. Маришка, это подтверждает. Белка говорит что под нами люди. Немного, все движутся в одну сторону. Спичкины держась за руки молча вглядываются в темноту и заявляют что деревья теплее чем обычные. Но кроме этого, в лесу никаких тепловых следов. Нет ни крупной, ни мелкой живности.
Вопросы вызывает поведение Лазарева. Нервничают все, даже Горчаков, а Лазарев спокоен, что невозможно. Если вспомнить как он вёл себя в грибном лесу, то сейчас он демонстрирует железное спокойствие. И это настораживает. Наталкивает на нехорошие мысли. Мысли на которых я не могу сосредоточиться. Они путаются, ускользают. Меняются. И, как будто, пытаются успокоить? И я…
— За холмом, — останавливается Серафина.
— Многолюдно, — присев на корточки и приложив ладони к земле шепчет Ломакин. — Человек сто. Топчутся на месте. Большего сказать не могу, проклятый шум мешает.
— Какой шум?
— Так я же говорил. Движется что-то под землёй, шевелится. Молодой человек, вы что забыли?
