надо, курице жирной!
Стас надел скафандр, проверил все застежки и подхватил с полки свой сварочник, взяв и два баллона к нему. Первый он тут же прикрепил к инструменту, а второй так и держал в руке.
– Ты чего второй баллон схватил? – тут же заверещал громкоговоритель голосом Михайловны.
– Я откуда знаю, сколько там работы? – рявкнул Стас. – Пошли со мной и сама проверишь!
Тетка не ответила, Стас был убедительным.
Он вышел из шлюза и пристегнул страховочный ремень к скобе возле двери. А затем замер, как обычно разглядывая темное ничто вокруг и холодные звезды, блестевшие за миллиарды километров отсюда.
Стас вздохнул и двинулся к воротам ангара, возле которых работал Димка. Здесь и обнаружил сломанную балку.
Сев рядом с ней и отстегнув от пояса сварочник, он принялся за работу. Нельзя было срываться сразу – наверняка за ним наблюдает контролерша. Пусть успокоится, ей надоест это монотонное занятие, и она вернется к своим сериалам.
Работая, Стас пытался найти камеры, в обзор которых он мог попасть. Нашел он только одну.
– Михайловна! – позвал он в рацию.
– Чего тебе? – тут же отозвалась тетка.
– А ну, глянь, видно тебе меня? – Стас тут же зашел за балку.
– Нет…хотя вон, иногда вроде рукав костюма вижу.
– Костюма… – проворчал Стас. – Скафандра!
– Один черт!
– Ну, короче! Я тут стою!
– А по нормальному стоять, шоб в камеру видно было, никак?
– Никак, Михайловна, не подлезу тут! – отмазался Стас.
– Ну, лады, перекличку, главное, не пропускай, – согласилась тетка.
Прошло около часа, и Стас проверил свой картридж. В нем оставалось воздуха еще часа на полтора. Все хорошо, расход нормальный. Он дождался очередной переклички и отозвался, сообщив, что дела у него нормально.
Стас, стараясь не делать резких движений, отстегнул страховочный трос, обмотал его вокруг балки и завязал. Теперь на камере было видно, что трос натянут и уходит вглубь конструкции.
Далее он изготовился к прыжку, подобрался и оттолкнулся от обшивки станции. Отсоединив баллон от сварочника, он тут же нажал кнопку выпуска газа из баллона. Тот находился под давлением, поэтому такой фокус добавил Стасу ускорения. Если тетка не начала верещать – значит, он незаметно или быстро проскочил зону обзора камеры. Но сейчас начнутся сложности.
– Иванов! – как по команде включилась рация. – У тебя датчики сработали.
– Не знаю, все нормально, – ответил Стас ровным голосом. ‒ Тут место неудобное, пришлось на колени встать.
– А, ну ясно, – тетку удовлетворил ответ.
Наверняка проверила камеру, увидела трос, натянутый и уходивший за балку, и успокоилась, вернувшись к своим сериалам.
Меж тем в первом баллоне газ закончился. Стас откинул его в сторону. Второй баллон был нужен для маневра. Скорости сейчас и так хватает – не стоит использовать его раньше времени.
Он летел и летел. Проходили секунды, за минутой еще одна минута. Вот он уже поменял картридж, выкинув пустой в открытый космос. Увидев это, Михайловна бы тут же впала в истерику и начала бы вопить на ультразвуке.
Стас ухмыльнулся. Вот жадная курица, у тебя минус первая премия.
Он очень хотел взглянуть на часы, но боялся этим движением нарушить направление полета. Казалось, что летел он уже вечность, но никаких признаков корабля не было.
Рация больше не беспокоила – видимо, он вылетел из зоны ее действия. Вообще, как и все другое оборудование, рации были отвратного качества. Иногда даже будучи на обшивке контролер не мог дозваться работника. Раз связи нет, значит, скоро появятся спасатели, ведь Стас не выйдет в эфир на перекличке.
Лететь было скучно, в глазах уже рябило от звезд, но никаких признаков корабля не было. А ведь должен был появиться…
Стас не раз просчитывал, через какое время он доберется до своего разведчика, и это время уже прошло. Он разнервничался настолько, что решился посмотреть на часы. Летел он больше трех часов. На станции уже наверняка начался кипишь в связи с его пропажей.
Да и хрен с ними, но где же корабль?
Он старался себя успокоить, ведь когда нервничаешь, учащается пульс, начинаешь дышать чаще, а это только увеличит расход кислорода. К слову, вот и второй закончился. Стас пустил и его в вечное плавание по космосу.
Его собственный полет продолжается. Он был уверен, что правильно выбрал направление. Не мог он промахнуться. да и расстояние сравнительно небольшое – это ему его преодолевать нужно долго.
Он видел перед собой звезды и именно по ним точно ориентировался, постоянно проверял, правильно ли летит. Опыт в этом деле у Стаса был немалый. Сколько раз в игре они прыгали в пустоту, используя как раз баллоны с газом под давлением? Ведь только так можно было гарантировать свою незаметность. Включишь ранец хоть на секунду, и все, вражеский искин тебя тут же засечет…
Да и ориентироваться в космосе он научился только благодаря таким прыжкам. Правда, в игре была навигационная система, которая всегда подстраховывала, но сейчас приходилось лететь без нее.
Его уже начала бить легкая дрожь – осознание того, что он все-таки ошибся, никакого корабля здесь нет, что он летит один в бесконечности, подавляли и угнетали. Лоб покрылся испариной, по телу начали бегать мурашки. Стало страшно.
Если корабля нет, если он ошибся, то его удел – страшная смерть от удушья. Он взглянул на датчик картриджа, чтобы себя успокоить. Но вместо этого началась просто паника – датчик уже показывал половинный запас.
– Сука! Сука! – кричал Стас, адресуя свои ругательства Михайловне, подсунувшей бракованный картридж.
Тетки-контролерши и такое часто проделывали. Списывать и заказывать новые картриджи они считали непосильным трудом, и только откровенная грызня с рабочими и бригадирами заставляли их ставить маркеры брака на подобные картриджи.
Внезапно стало все равно. Абсолютно пофиг на все. Он умрет, и это факт. Никакого корабля нет – он шизофреник, сам себе придумавший бредовую идею и поверивший в нее.
Он горько усмехнулся – единственное здравое решение заключалось в том, что он не только не сагитировал никого из друзей попробовать вместе с ним улететь с Земли, но и даже не стал рассказывать об этом. Иначе на его совести были бы и чужие смерти – наверняка если не Саня, то Влад точно бы попытался рискнуть. И погиб бы столь же глупо, как и сам Стас.
Он летел и думал, а каково это, умирать вот так? Беспомощно, глупо, посреди бескрайнего вакуума… Сколько он будет летать между этими холодными, далекими звездами? Белыми, синими, зелеными…
Стоп, что???
Стас сфокусировал взгляд на зеленой звездочке, которая вот только что мигнула. Или ему показалось, потому
