сделав вывод об иностранном происхождении заказа, Мухин подгонял под эту идею и собственные наблюдения. Нормальная реакция для непрофессионального филера.
— Скажите, Сергей, — следователь решил наконец задать вопрос, ради которого позвонил программисту, — мог ли в процессе работы над программой, Немировский узнать о заказчике нечто, чего тот, допустим, сообщать не хотел. Я понимаю, что никто не станет в заказе ни говорить, ни писать лишнего, но, может, хороший программист может и из неполных данных…
— Да чего вы темните-то? — удивился Мухин. — Хотите сказать, что Аркадия убил этот тип, потому что Аркадий слишком много узнал, так? Вы только сейчас до этого дошли? По-моему, это с самого начала было ясно.
— С какого начала? — вспыхнул Жилин.
— А с того, как Господь сотворил небо и землю, и была земля безвидна и пуста… Шучу. Запомните простую вещь, господин следователь, и может, вам проще будет делать выводы: Аркадий Немировский был одним из лучших хакеров в России, а может, и вообще… Программа была сетевая, и Аркадию ничего не стоило эту сеть расколоть, хотел этого заказчик или не хотел. Что бы тот ни заказывал, Аркадий на каком-то этапе работы наверняка уже знал о заказчике все.
— Что значит — все?
— Все — значит, все. Даже то, чем болел этот грузин в младенческом возрасте, поскольку это записано в его медицинской карте, а карта эта в каком-нибудь компьютере хранится, и если этот компьютер подключен к Интернету… В общем, все — значит, все.
— И если он узнал слишком много…
— Штирлиц, — с пафосом произнес Мухин, — вы слишком много знаете, нам с вами придется…
Он неожиданно споткнулся на половине фразы и замолчал, будто отключился. Потом сказал совершенно другим голосом — пустым, как бутылка из-под выпитого на прошлой неделе пива:
— Господи… Что я несу… Извините.
— Я правильно вас понял? — вздохнул Жилин. — Относительно мотива преступления.
— Вы меня правильно поняли…
Машина затормозила перед светофором, и водитель сказал:
— Здесь я сворачиваю вправо, а вам две квартала вперед.
— Знаю, спасибо, — Жилин распрощался с программистом, поблагодарил майора Кармагина и вылез из машины.
Подходя к зданию Гидрометцентра, он уже примерно знал, о чем будет спрашивать. Все равно работа выглядела неподъемной, но другого выхода не было.
Геннадий Степанович Положенцев, начальник отдела кадров, встретил следователя настороженно.
— А что, собственно, случилось? — спросил он, повертев в руке удостоверение Жилина. — Кто-то надебоширил? Так это не ко мне.
— Я вообще не лично к вам, — пояснил Жилин. — Вы ведь не знаете всех сотрудников, их слишком много?
— Память у меня хорошая, но не всеобъемлющая, — заявил Положенцев. — Кого принимал на работу лично, тех помню. Директор наш, к примеру, Алексей Германович. Он пришел к нам в восемьдесят шестом, а я, извините, тут сижу с семьдесят первого. Со времен застоя, хе-хе. Монстр, так сказать.
— Хорошо сохранились, — вежливо улыбнулся Жилин. Времени у него не было, но приходилось подыгрывать кадровику, чтобы впоследствии не возникло проблем.
— Да уж… — согласился Положенцев. — Так что все-таки все интересует?
— База данных на сотрудников, — сказал Жилин. — Сугубо формальные сведения. Ничего такого, что могло бы кого-то скомпрометировать.
— База данных, — сухо сказал Положенцев, — как раз и является секретной информацией. Как в исповедальне. У вас есть предписание?
— Нет, — признался Жилин. — Но вы же понимаете… Я могу его получить. Это отнимет время и ухудшит наши с вами отношения. Дело, которое я веду, к вашим сотрудникам отношения не имеет, можете не волноваться.
— Тогда для чего…
— Все расскажу после того, как вы мне разрешите ознакомиться с банком данных, — твердо сказал Жилин. — Все и еще кое-что впридачу.
Заинтересовал. Положенцев понимающе кивнул и сделал вид, что раздумывает.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Поднимитесь в двести вторую комнату, спросите Ольгу Перфильеву. Я ее предупрежу. А после возвращайтесь, я здесь до конца рабочего дня.
Он действительно надеялся на интересный рассказ.
Несколько минут спустя Жилин стоял за спиной девушки, которая быстро набирала какой-то текст на клавиатуре компьютера, и говорил:
— Вас зовут Ольга Перфильева, верно?
Девушка кивнула, не оборачиваясь.
— Я следователь Московской прокуратуры Жилин, вот мое удостоверение.
Он открыл книжечку и положил ее рядом с пультом, но Перфильева даже головы не повернула, Жилин так и не понял, увидела она его фамилию или ей было все равно.
— Геннадий Степанович звонил мне, — сказала Перфильева, не переставая стучать по клавишам, — сказал, что я должна оказать вам всяческое содействие. Что значит «всяческое»?
— Вы отвечаете за кадры? — поинтересовался Жилин.
— За кадры отвечает Геннадий Степанович, — поправила Ольга, — я отвечаю за банк данных.
— Это меня и интересует, — разговаривать, не видя лица собеседника и не зная, слышит ли он обращенные к нему слова, было неприятно, Жилин раздражался, но приходилось принимать правила игры. — Меня интересует для начала, сколько иностранцев работает в центре.
— Для начала? — удивилась Перфильева. — Геннадий Степанович сказал, что следователь задаст пару вопросов.
— Так сколько все-таки?
— Минуту, — пробормотала девушка, набрала какие-то команды, отчего на экране запрыгали, будто зайцы, окна, окрашенные в разные цвета, а потом все успокоилось, возникло меню, в котором даже Жилин, возможно, сумел бы разобраться, будь у него достаточно времени, и Перфильева наконец обернулась.
— Чего вы стоите? — удивилась она. — Садитесь, вот стул. Что конкретно вас интересует?
— Я же сказал, — Жилин начал терять перпение. — Сколько иностранцев работает в Гидрометцентре?
Несколько нажатий на клавиши, и Перфильева сказала коротко:
— Ни одного.
Так. Полный прокол. Чепуху спорол этот Мухин. Придется начинать сначала.
— Но если вас интересуют не только штатные сотрудники… — Перфильева отвернулась от Жилина, собираясь вернуться к прерванному занятию.
— То есть? — насторожился следователь. — У вас работают нештатники?
— Две категории, — Перфильева ткнула пальцем в экран. — Стажеры из трех университетов и контрактники, работающие по временным договорам.
— Сколько и откуда? — нетерпеливо спросил Жилин.
— Сейчас… Восемнадцать стажеров, университеты Стенфорд, Пайкс и Северная Каролина. И семеро работают по контрактам. Двое от Европейского космического агентства и пятеро японцев из Токийского метеоцентра.
— Японцы не нужны, — предвкушая возможную победу, пробормотал Жилин. — Стажеров пока тоже оставим в покое. Кто эти двое из ЕКА?
— Минуту, — новая серия ударов по клавишам, и Перфильева сказала: — Оскар Бреннер и Абдулвахаб Аль-Барауи.
— Бреннер… Немец? — Бреннер Жилина не интересовал, но начал он именно с этого имени.
— Да, вам нужны краткие сведения или полная рабочая карта?
— Полная карта — это много?
— Какая разница? — нетерпеливо сказала Перфильева. — Я распечатаю, и разбирайтесь сами. Или дам в файле, распечатайте у себя.
— Нет, — решил Жилин. — Давайте так. Сделайте два варианта — краткий и полный. Это возможно?
— Пожалуйста, — равнодушно сказала Перфильева. — По Бреннеру или по обоим?
— Давайте по обоим.
Через четверть часа, сложив в папку около полусотни листов, Жилин вышел из лифта в холл с витражами, изображавшими грозовые облака, и направился в
