Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153
его годового дохода. Остальная четверть расходовалась на платье его, состоявшее из тонкого суконного полукафтанья с плисовыми панталонами и такими же туфлями, надеваемыми в праздник, и камзола из лучшей туземной саржи, носимого им в будни»[135].
Как часто бывает в подобных жизненных обстоятельствах, основными темами вечерних разговоров отца и деда было славное прошлое их дворянского рода и невероятные подвиги, совершенные предками. Это сочетание гордости давно минувшей славой, представлений о рыцарской чести и словно бы необходимо связанной со всем этим материальной скудостью стало первым и самым сильным детским впечатлением Сервантеса, во многом определившим характер его жизни и творчества.
Средств на получение приличного образования для сыновей у семьи не имелось, как и дела, которое можно было бы унаследовать, поэтому у братьев Сервантес оставалась только одна возможность сделать карьеру — военная служба.
В 1570 году Мигель де Сервантес поступает рядовым в полк морской пехоты, расквартированный в Неаполе, а менее чем через год принимает участие в одном из самых известных и кровопролитных сражений в истории испанских военно-морских сил. В то время Средиземное море почти полностью контролировалось турецким флотом, в том числе пиратами, грабившими торговые суда, и 15 сентября 1571 года объединенная испано-венецианская эскадра вышла в поход, чтобы положить конец морскому владычеству Турции. Через две недели недалеко от приморского города Лепанто в Патросском заливе у берегов Греции несколько сотен испанских, итальянских и турецких галер сошлись в решающей битве. Впечатлительный юный Сервантес был так взволнован предстоящим сражением, что за день до того слег в сильнейшей нервной лихорадке, но все же поднялся наверх, едва услышал звуки первых разрывов.
Бой был страшным. Каждый корабль, каждая палуба стали местом отчаянных перестрелок и рукопашных схваток. Потопленные галеры шли на дно вместе с сотнями прикованных к веслам невольников-гребцов. Главнокомандующий испанским флотом дон Хуан, всего на пару лет старше двадцатитрехлетнего Сервантеса, с беспримерным мужеством переезжал под шквальным огнем на шлюпке от корабля к кораблю, личным примером вдохновляя бойцов. К концу дня боевая удача склонилась на сторону союзного флота. Турки дрогнули. Их командующий Али Паша был убит в схватке, и вид его отрезанной испанцами головы, насаженной на пику, окончательно сломил дух османских моряков. Сражавшийся в гуще схватки Сервантес получил по ходу боя четыре пули и в результате ранения практически лишился левой руки — она была так изувечена, что он утратил возможность владеть ею. Несмотря на это, после полугодового лечения в госпитале Сервантес вернулся на военную службу и прослужил еще больше трех лет. Безусловно, усвоенные с детства представления о рыцарской воинской чести вели и укрепляли его в лишениях, с которыми всегда связано военное дело. Много лет спустя его дон Кихот скажет:
«Друг мой, если старость застанет тебя под оружием, то хотя бы ты был изувечен, хром, покрыт ранами, ты будешь вместе с тем покрыт славою, и никакая бедность не омрачит того блеска, которым озарит тебя слава».
В 1575 году у Мигеля и его брата Родриго истек пятилетний срок службы по контракту. Виды на будущее выглядели оптимистично: у Сервантеса было не только выплаченное жалование, но и полученное за выдающуюся храбрость рекомендательное письмо от самого главкома дона Хуана, которое должно было помочь получить место на государственной службе. Братья поднялись на борт брига «Эль Соль» и отплыли к родным берегам, но 26 сентября эскадра алжирских пиратов окружила судно и взяла его на абордаж. Сервантес попал в плен, и тут колесо Фортуны впервые показало роковую свою переменчивость: из-за письма главнокомандующего испанским флотом братьев Сервантес, простых пехотинцев, сочли знатными, а потому очень дорогими пленниками, за которых можно потребовать большой выкуп.
Старик Сервантес, чтобы выручить сыновей, заложил оставшийся в собственности небольшой участок земли, приложил к тому все деньги, отложенные на приданое для дочерей, и отослал в Алжир. Собственно, он отдал все, что было у семьи. Но положение сделалось только хуже: хозяин братьев Сервантес убедился, что семья платежеспособна, а значит за пленников можно и нужно требовать больше. К тому моменту братья уже предпринимали попытку к бегству, но неудачно: лукавый проводник завел их в пустыню, и беглецы вынуждены были вернуться. После этого хитроумный идальго увидел новую возможность освобождения. Он упросил хозяина отпустить хотя бы одного Родриго: брат, оказавшись на воле, должен был снарядить корабль для бегства. Почти весь 1577 год Сервантес и еще 14 пленников провели в ожидании и подготовке. Корабль действительно пришел, Родриго не бросил брата, но и тут колесо Фортуны не остановило свой бег: судно было замечено маврами, обстреляно, и капитан принял решение повернуть обратно. Сервантеса с товарищами схватили, и они только чудом избегли смерти. Беспокойного испанца продали от греха подальше турецкому правителю Алжира, некоему Гассан Паше, человеку предельно жестокому и безжалостному. Сервантес оказывается в тюрьме среди изувеченных пленников с отрезанными носами, ушами, выколотыми глазами, переломанными суставами рук и ног. Но и здесь он не оставляет надежды на свободу. Логика планирования побега оставалась та же: связаться с волей и договориться о корабле. Третья попытка заканчивается тем, что гонца посадили на кол, а Сервантеса жестоко избили палками. В четвертый раз ему удается бежать из тюрьмы и укрыться в городе, но Гассан Паша грозит повешеньем каждому, кто станет помогать беглецу, и благородный идальго снова возвращается в плен. Многие из окружения Гассан Паши недоумевали, как Сервантесу удается сохранить жизнь, когда любого другого пленника и за меньший проступок давно подвергли бы жестокой казни. Может быть, дело было в уважении, которое испытывал Гассан Паша к отважному и упрямому испанцу. Сам Сервантес впоследствии напишет об этом так:
Дон Кихот. Художник: Орас Верне, 1818 г.
«Один только пленник умел ладить с ним — это был испанский солдат Сааведра; с целью освободиться из неволи он прибегал к таким средствам, что память о них будет долго жить в том краю. И, однако, Гассан-Ага никогда не решался не только ударить его, но даже сказать грубое слово, между тем как мы все боялись — да и сам он не раз ожидал, что его посадят на кол в наказание за его постоянные попытки к побегу».
Лишь через пять лет, благодаря хлопотам матери и участию монаха Ордена Святой Троицы брата Хуана Гиля, Сервантеса осенью 1580 года удалось вернуть на свободу.
Отец к тому времени умер. Родина за пять лет успела позабыть своего искалеченного войной солдата. Попытки как-то устроиться
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153
