Секундные, привычные при телепортации, ощущения и вот уже мягкий теплый ветерок треплет мои волосы. Я огляделась, не веря, что, наконец, оказалась здесь. Широкая улица была еще пустынна, но до слуха уже доносились приглушенные голоса вставших селян, голодное мычание скотины и первые голоса петухов.
Заозерье просыпалось.
Я стояла перед небольшой кованой калиткой, за которой, в палисаднике из цветущих ромашек и моих белых колокольчиков, виднелся двухэтажный терем с потемневшими срубами, чистыми большими окнами и весело расписанными ставнями.
Неожиданно входная дверь с таким знакомым скрипом открылась, и падающий изнутри свет обрисовал в проеме стройную фигурку в простом синем платье.
Я затаила дыхание. Она нисколько не изменилась с того времени, как я видела её в последний раз. Те же длинные, густые черные волосы, всегда пахнущие ландышем, мудрые и проницательные зеленые глаза, решительно вздернутый подбородок, чуть иронично поднятые брови.
Мама.
Я, не отрывая от неё взгляда, открыла калитку и на секунду замерла, а потом, с прорвавшимися, наконец, рыданиями, ринулась вперед, взбежала на порожки и упала в ждущие, родные и теплые объятия.
Я была дома.
Глава 19
Осенняя пожухлая трава и опавшие листья мягко стелились под моими лапами, позволяя двигаться бесшумно. Я подкралась к небольшой поляне и залегла в прибрежных кустах. Меня никто не заметил, и я могла спокойно наблюдать за тем, что происходит на прогалине.
Их было пятеро. Усердно сопя и переругиваясь, трое мальчишек и две девчушки воздвигали странное сооружение из камней. Дело явно не спорилось — стена бастиона так и норовила пойти вкривь и вкось, и в самый последний момент предательски разрушиться.
Они так увлеклись этим занятием, что абсолютно не смотрели по сторонам.
Напрасно.
Вот один из них отошел чуть в сторонку, ища новый материал для строительства, и я пригнулась, тихо пружиня передними лапами и готовясь к прыжку. Когда он нагнулся, я с рыком выпрыгнула из кустов, и сбила мальчика на землю. Оказавшись на пятой точке, мальчонка удивленно охнул, а когда увидел меня, издал радостный возглас и теперь уже сам кинулся на бедную меня, повалив в траву и обнимая за шею.
— Ника! Так не честно, ты рано появилась, — укоризненно сказала белокурая Илза.
— Ага, — подтвердил черноволосый и курносый Петрим. — Мы это, еще крепость не построили. Стражу не выставили, и сокровища спрятать не успели.
Я с любопытством вытянула шею, заглядывая внутрь каменного круга. Там, печально шурша на ветру, лежали пять ярких оберток от конфет.
Я насмешливо фыркнула, а дети покраснели. Кажется, сокровище уже успели украсть до меня — монстра, питающегося исключительно сластями и маленькими детьми. А перемазанные шоколадом рты и виновато потупленные взгляды недвусмысленно намекали, кто лишил злую и голодную меня моей законной добычи.
Придется довольствоваться детьми…
Силар, конопатый, с курчавой рыжей шевелюрой, подкравшись незаметно (не будем разубеждать в этом мальчика) сзади с веселым «эть» прыгнул на меня. Это послужило сигналом для остальных, и через пару секунд я была погребена под живой кучей из рук и ног. Мысленно вздохнув, я лишь беззлобно порыкивала, когда чья-нибудь пятка придавливала лапу или же кто-то особо любопытный дергал меня за хвост. Когда же чьи-то шаловливые ручки с довольно ясной целью потянулись к моим усам, я увернулась и прикрыла морду лапами. И так с прошлого раза два уса недосчиталась — Петрим захватил их в качестве военного трофея, когда дети играли в «найди и победи ужасного дракона». Как уже понятно почетная роль главного злодея досталась мне.
Максимка — беловолосый парнишка, родной брат Илзы — с пыхтение перекатился через меня и я напподала ему лапой пониже спины, предварительно спрятав когти. Тот с веселым хохотом кубарем покатился по поляне, и в этот момент я увидела на тропинке женщину. Её приближение я почувствовала уже давно — это была Элиза, мать Силара — но не придала этому никакого значения. Жители деревни никогда не боялись отпускать своих детей в рощу, потому что знали, что рядом всегда буду я. Моя ипостась так же не вызывала у них никакого волнения. Шахэрейские пантеры водились только на Южных островах, а на нашем континенте не могли прижиться из-за климата. Так что я была единственным представителем этих хищников, но все соседи воспринимали меня, как что-то само собой разумеющееся, а местная детвора использовала в качестве бесплатного и очень веселого аттракциона.
Вот и сейчас на лице женщины я не заметила ни тени тревоги. Она лишь улыбнулась, когда я поднялась ей на встречу с весьма занятным ожерельем на шее в видя повисших на мне Петрима и Катрины.
— Дейника, эти чертята тебя еще не замучили? — усмехнулась Элиза и распахнула объятия подбежавшему к ней сыну. — Они ж, небось, места на тебе живого не оставили. Максим прекрати дергать Дейнику за хвост, — пожурила она мальца, который самозабвенно проверял, могут ли у меня, как у ящерицы отпадать конечности.
Я насмешливо курлыкнула и закатила глаза. Наверное, на морде пантеры это смотрелось забавно, так как женщина снова рассмеялась. Я же высвободила свой многострадальный хвост из цепких рук и предусмотрительно спрятала его под лапы.
— Ника, я пришла сказать, что дома тебя ждет гонец. Твоя мать не может отойти от Версы, та вот-вот родит, а Кристиан на совете, — сказала она. — Я решила, что это важно. Он такой цветастый и разряженный. Наверное, прибыл издалека.
— Спасибо, Элиза, — сказала я, когда через секунду вновь стояла на двух ногах. — Я тогда пойду, а ты присмотри за ними. И мой тебе совет, не поворачивайся к ним спиной.
Я махнула детям на прощанье и двинулась назад по утоптанной тропинке. По обе стороны от меня высились кряжистые могучие дубы и прячущиеся под их кронами ольхи и ясени.
Я поежилась, запахнула теплую куртку поплотнее и, внезапно остановившись, проследила взглядом за ярко-красным резным листиком, который, плавно кружась, падал на землю.
Уже середина осени…
Прошло два с половиной месяца, как я вернулась домой.
Прошло два с половиной месяца, как я не видела…
Я тряхнула головой, отгоняя опасные мысли, и вновь направилась к селу. Жизнь в Заозерье была спокойной и размеренной. Домашние хлопоты и заботы, дружеские визиты соседей, вечерние посиделки и танцы у костра — вот то, чем были заполнены дни моего нынешнего существования.
Именно существования, потому что я не живу уже больше двух месяцев…
Я споткнулась, выругалась сквозь зубы и снова остановилась. Да что же сегодня со мной? Чтоб отвлечься, я стала вспоминать о том, что произошло за это время.
Первую неделю своего пребывания здесь я провела в своей комнате, запиревшись и нарыдавшись, наверное, на всю оставшуюся жизнь. Потом боль стала притупляться, но не уходить. Пожар бушевавших во мне эмоций никуда не делся, а превратился в кучку тлеющих углей, готовых при первой же возможности вспыхнуть с новой силой…
