Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 223
За вычетом Хизера у Крозье осталось пятеро морских пехотинцев: рядовые Дейли, Хэммонд, Уилкс, Хеджес и тридцатисемилетний сержант Соломон Тозер, невежественный болван, но ныне командир сводного отряда из девятерых оставшихся в живых и дееспособных морских пехотинцев в экспедиции сэра Джона Франклина.
После первого часа в упряжи Крозье стало казаться, будто сани идут легче, и он начал дышать ровно — вернее, пыхтеть, как положено человеку, волочащему столь неподъемный груз по столь нескользкому льду.
Он перебрал в уме все категории погибших людей. Кроме юнг, разумеется, этих молодых добровольцев, которые нанялись в экспедицию в последнюю минуту и значились в списке юнгами, даром что троим из четырех было по восемнадцать лет, а Роберту Голдингу так и все девятнадцать, когда они отплывали.
Трое из четырех юнг остались в живых, хотя Крозье пришлось самолично выносить из горящего парусинового лабиринта Джорджа Чемберса в ночь пожара. Из юнг они потеряли одного только Тома Эванса, самого младшего не только по возрасту, но и по поведению; жуткий зверь утащил паренька буквально у Крозье из-под носа, когда они искали на льду в темноте пропавшего Уильяма Стронга.
Джордж Чемберс, хотя и пришел в сознание через два дня после карнавала, стал совсем другим человеком. Получив при столкновении с чудовищем сильнейшее сотрясение мозга, прежде смышленый парень превратился в идиота, даже более тупого, чем Магнус Мэнсон. Джордж не был живым трупом, как рядовой Хизер, — он мог выполнять простые приказы, по словам боцмана «Эребуса», — но почти не разговаривал после ужасной новогодней ночи.
Дейви Лейс, один из самых опытных участников экспедиции, являлся еще одним человеком, уцелевшим после двух встреч с белым зверем, но в настоящее время толку от него было не больше, чем от безмозглого в буквальном смысле слова рядового Хизера. После той ночи, когда чудовищное существо столкнулось с несшими вахту Лейсом и Джоном Хартфордом, а потом погналось в темноте за ледовым лоцманом Томасом Блэнки, Лейс вторично впал в полную прострацию и до сих пор из нее не вышел. Его перевезли в лагерь «Террор» — вместе с тяжелоранеными и тяжелобольными вроде второго лоцмана Коллинза и Хора, стюарда Фицджеймса, — тепло укутав и положив в одну из шлюпок, которую тащили на санях. В данный момент слишком много людей, обессиленных цингой, ранами и увечьями или глубокой депрессией, были мало полезны Крозье и Фицджеймсу. Рты, которые нужно кормить, и тела, которые нужно перевозить с места на место, когда все голодны и сами едва держатся на ногах.
Еле живой от усталости после двух бессонных ночей, Крозье попытался подсчитать потери.
Восемь офицеров с «Эребуса». Четыре с «Террора».
Три мичмана с «Эребуса». Ни одного с «Террора».
Один унтер-офицер с «Эребуса». Один с «Террора».
Только один матрос с «Эребуса». Два с «Террора».
Итого двадцать мертвецов, не считая трех морских пехотинцев и юнги Эванса. То есть экспедиция уже потеряла двадцать четыре своих участника. Огромные потери — на памяти Крозье за всю историю военно-морского флота ни одна арктическая экспедиция не теряла столько людей.
Но была еще более важная цифра, и Френсис Родон Мойра Крозье постарался сосредоточиться на ней: сто пять живых душ, за которых он отвечает.
Сто пять человек — включая самого Крозье, — оставшихся в живых ко дню, когда он был вынужден покинуть корабль и бежать через замерзшее море.
Крозье опустил голову и посильнее навалился на упряжные ремни. Поднялся ветер, пелена летящего снега застилала все перед глазами, скрывая от взора сани и шагающих рядом пехотинцев.
Правильно ли он подсчитал? Двадцать погибших, не считая трех морских пехотинцев и юнги? Да, все верно: они с лейтенантом Литтлом произвели утром перекличку и удостоверились в наличии ста пяти человек, распределенных между санными отрядами, лагерем и кораблем… но уверен ли он? Не забыл ли кого-нибудь? Не допустил ли ошибки в сложении и вычитании? С цифрами у него всегда было плохо. И он очень, очень устал.
Нужно будет спросить у мистера Хелпмена. Старший секретарь никогда ничему не терял счета. Его отправили вперед, с Фицджеймсом и лагерной командой, чтобы он разобрал кучи продуктов и снаряжения, уже сваленных в двух милях от Виктори-Пойнт, но мистер Хелпмен поможет Крозье запомнить точное число живых и мертвых.
Крозье мог напутать с подсчетами сейчас — он не смыкал глаз уже две… нет, три ночи и валился с ног от усталости, — но он не забыл ни одного лица и ни одного имени. И не забудет до конца жизни.
— Капитан!
Крозье вышел из транса, в который погрузился, пока тащил сани. Он понятия не имел, шел он в упряжи час или шесть часов. Все это время в мире для него не существовало ничего, кроме ослепительного блеска холодного солнца на юго-востоке, сверкания ледяных кристаллов в воздухе, собственного частого хриплого дыхания, ноющей боли во всем теле, тяжести груза позади, сопротивления льда и свежевыпавшего снега и — самое главное — странно-голубого неба с белыми облаками, клубившимися повсюду вокруг, при виде которого возникало впечатление, будто они идут по дну гигантской бело-голубой чаши.
— Капитан! — На сей раз кричал лейтенант Литтл. Крозье осознал, что все мужчины, шедшие с ним в упряжи, остановились. Все сани прекратили движение.
Впереди, на юго-востоке, примерно в миле за ближайшей торосной грядой, трехмачтовый корабль плыл с севера на юг. Паруса у него были убраны и подвязаны к реям, точно на якорной стоянке, но тем не менее он двигался, словно несомый сильным течением, медленно и величественно скользя, надо полагать, по широкой полосе чистой воды, скрытой за ближайшей высокой грядой.
Спасение.
Ровное голубое пламя надежды в болезненно-ноющей груди Крозье на пару секунд полыхнуло ярче.
Ледовый лоцман мистер Блэнки, припадая на деревянную ногу, вставленную в подобие деревянного башмака, изобретенного и изготовленного плотником Хани, подошел к Крозье и сказал:
– Мираж.
– Разумеется, — сказал капитан.
Даже несмотря на мерцающий дрожащий воздух, он почти сразу узнал характерные мачты и такелаж британского военного корабля «Террор» и на несколько мгновений впал в смятение, доходящее до головокружения, задаваясь вопросом, не сбились ли они с пути неведомо каким образом, не повернули ли назад и не возвращаются ли обратно на северо-запад, к кораблю, покинутому несколько часов назад.
Нет. Крозье видел на льду глубокие, хотя и местами занесенные снегом, следы от санных полозьев, оставленные за месяц переходов к лагерю и обратно, которые тянулись прямо к высокой торосной гряде с узкими проходами в ней, пробитыми кирками и лопатами. И солнце по-прежнему светило впереди и справа от них, на юге. Три мачты за торосной грядой замерцали, на миг растворились в воздухе, а потом вновь обрели четкость очертаний — только на сей раз они оказались перевернутыми вверх ногами, и утопленный во льду корпус «Террора» завис над ними, сливаясь с белым небом.
Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 223
