«Я с вами во все дни», без глагола «быть», потому что нет «есмь» в современном русском языке) не воспринимается как завершение того, что уже прозвучало в 1 главе у Матфея – «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил». Это как бы два ключевых стиха в начале и в конце у Матфея: «Нарекут имя Ему Еммануил, еже есть сказаемо: с нами Бог» и «Аз с вами есмь» (т. е. Бог с вами).
В центре Евангелия то же самое повторяется: «Там, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф 18: 20). Таким образом, это главная тема Евангелия от Матфея; она – в силу особенностей современного русского языка, где глагол «быть» не спрягается и не имеет этой формы «есмь», – растворяется и не звучит так остро, так напряженно, так бесспорно, как она звучит и на греческом, и на современных языках Западной Европы.
Еще один пример (Ин 2: 11) – рассказ о браке в Кане Галилейской завершается словами о том, что положил Иисус «начаток знамениям». «Начаток знамениям» – в славянском переводе, по-гречески – ἀρχὴν τῶν σημείων, в Синодальном – «начало чудесам». Всё-таки σημείων – это не чудо, а именно знамение. Вспомните, что у Иоанна (20: 30): «Многа же и ина знамения» – «Много и других чудес» (в Синодальном переводе). Или опять у Иоанна (10: 41): «Знамения не сотворил ни единого», а в Синодальном: «Не сотворил никакого чуда». Вместе с тем, первые (вплоть до истории с Лазарем) десять глав Евангелия от Иоанна мы так и называем «Книгой знамений»: речь идет не о чудесах, а о знамениях. Если мы, сравнивая, скажем, евангельские рассказы о расслабленном или о слепорожденном, обратимся к тропарям соответствующих послепасхальных недель, то именно так – не как чудеса, а как знамения – рассматриваются в византийской и славянской гимнографии эти евангельские события.
Что касается слова «чудо», то у синоптиков – это, действительно, «чудеса», или «силы» (в славянском тексте часто встречаются «силы»). Нет слова «чудо» – θαῦμα, оно вообще не присуще Евангелию и встречается в греческом тексте только однажды (2 Кор 11: 14). «И не удивительно, – восклицает Павел, – потому что сам сатана принимает вид Ангела света». «И не удивительно» – здесь корень θαῦμα – это единственный случай. Вероятно, два слова – θαῦμα и τέρατα – обозначают какие-то механические чудеса, которые будут творить псевдохристы и псевдопророки (Мк 13: 22 и Мф 24: 24). Тут, действительно, уместно слово τέρατα. То, что делает Иисус, – это или αἱ δυνάμεις – проявление Его силы, или же τὰ σημεῖα – знамения. Вот на что обращает наше внимание славянский перевод и что поразительно игнорирует Синодальный перевод.
В Евангелии от Иоанна (2: 12): «Сниде в Капернаум» – славянская калька κατέβη. Современные западные переводы (например, NIV) дают всё-таки: «Не went down». Это «down», эта κατέβη связывают претворение воды в вино во время брака в Кане Галилейской с изгнанием торгующих из храма. Возможно, здесь переход от уровня мистического на уровень печальной реальности воспринимается как снисхождение, поэтому κατέβη – это не только топографическое движение вниз; во всяком случае, он имеет более глубокий смысл, и каким-то образом необходимо сохранить его в будущем переводе.
Иоанн 19: 27 – Мария у Креста. «И от того часа поят ю оученик во своя си». Вот это греческое – εἰς τὰ ἴδια – передано очень буквально – «во своя си». Но это всё-таки не просто «к себе». В комментариях к этому месту всегда наши толкователи подчеркивают, что речь идет о каком-то внутреннем единении с Марией, а не просто о ее пребывании в доме у Иоанна.
Можно привести примеры и обыкновенной неточности Синодального перевода по сравнению со славянским, как, например, Мф 15: 8, Мк 7: 6. В Синодальном говорится: «люди» – это цитата из пророка Исайи: «Люди сии… чтут Меня языком». У первоучителей в славянском тексте слово λαός переведено точно: «народ». В самом деле, это упрек в адрес народа Божьего, а поскольку народ Божий – это мы, то это упрек в наш с вами адрес.
Иоанн 4: 46–54. В Синодальном переводе последовательно используется слово «сын», в то время как в греческом языке – не только υἱός но и τὸ παιδίον и даже παῖς: «Твой сын здоров» – потрясающее повторение. В славянском всё-таки есть «отроча». Основная масса переводчиков игнорирует то, что в греческом тексте употребляются три разных слова – сын, отрок, дитя. Славянские переводчики это заметили, хотя непоследовательно: дважды пропустили, один раз заметили.
Когда греческий текст Иоанна 4: 46–54 сопоставляешь с 8 главой Матфея – об исцелении слуги капернаумского сотника, то может возникнуть вопрос: об одном и том же событии говорят евангелисты или нет? Когда это место читаешь в Синодальном переводе, то оказывается, что в одном случае – «слуга», в другом – «сын». Это совершенно разные истории, не имеющие отношения друг к другу, так что здесь авторы славянского текста фиксируют наше внимание на той проблеме, на которую потом переводчики более позднего времени не обращают уже внимания.
Последние строки Евангелия от Иоанна: «и самому миру не вместить бы написанных книг». Это Синодальный перевод. В славянском тексте τὰ γραφόμενα βιβλία очень хорошо передано: «пишемых книг». Владыка Кассиан (Безобразов) перевел: «книг, которые стали бы писать», – и это довольно точно повторяется в таких современных переводах, как NIV: «The books that would be written».
Таким образом, обращение к славянскому тексту сулит возможность весьма интересных находок для современного переводчика. Это касается не только тех случаев, когда какие-то особенности остались незамеченными авторами Синодального перевода, как я сейчас показал, но и тех мест, которые в Синодальном переводе воспроизведены неправильно. Вот, например, Лука 8: 18: «А кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь». Так по-русски. Но «думаю иметь» – это «я думаю поехать в Питер», «возможно, через неделю поеду». По-славянски же: «Иже аще не имать, и еже мнится имея, возмется от него», славянским «мнится» вполне точно передано греческое καὶ ὃ δοκεῖ ἔχειν ἀρθήσεται ἀπ' αὐτοῦ, т. е. греческий nominativus cum infinitivo, не существующий, разумеется, у нас, передан достаточно точно: δοκεῖ. В Синодальном переводе это теряется. В английском же варианте: «The little he thinks he has», т. е. как в славянском: то, что он, как ему кажется, имеет.
Далее, последнее зачало Евангелия от Марка – 16: 16. Стих этот не укладывается в мое сознание вот уже несколько десятилетий, так как инфинитив употреблен: «будет
