– Когда я впервые покинул корабль с Гарсегом, меня со всех сторон окружали келпи, морские эльфы. Я боялся утонуть, а они сказали мне не бояться – мол, я не утону, покуда они со мной.
Гильф поднял голову, настороженно принюхиваясь.
– Потом я остался с Гарсегом наедине, но все равно не утонул. Потом я нырнул в озеро на острове Глас. На глубине оно сливалось с морем, эльфрисским морем, и я находился под водой один, покуда не нашел там Кулили, но все равно не утонул.
– Видите живую изгородь впереди? – спросил Гильф.
– Я вижу длинную темную полосу, – сказал я. – Я как раз подумал, не стена ли это.
– В ней кто-то прячется.
Я немного вытащил Мечедробитель из ножен.
– Наверное, пока нам лучше сделать вид, будто мы ничего не заметили. Когда мы приблизимся, ты посмотришь, кто там.
– Хорошо.
– Я хотел сказать, что, вероятно, келпи могут защитить людей, находящихся с ними, но меня защитили не они. Меня защитило некое знание, почерпнутое в Эльфрисе в пору первого моего пребывания там; некое знание, которое кажется самым простым и заурядным, покуда не приглядишься к нему получше.
– То есть ты меняешь обличье не так, как эльфы. Дизири высокая и очень тоненькая, однако когда мы с ней оставались наедине в пещере… но тогда я тебя еще знать не знал… она принимала, так сказать, более округлые формы. – У меня запылали щеки. – И это было здорово. Но в таком случае ей приходилось становиться ниже ростом. Там, в живой изгороди, прячется только один человек?
– Еще барсук.
Гильф снова принюхался.
– Вроде да.
– Я рассказал Гарсегу про Дизири – как она становилась ниже ростом, чтобы стать полнее. Но мне следовало задуматься насчет него. Он превратился в дракона, причем в дракона чудовищных размеров. Ты можешь принять мое обличье?
– Нет.
– А ты можешь превратиться в огромного зверя, в какого иногда превращаешься? Прямо сейчас?
Гильф увеличился в размерах. Его глаза сверкали, словно раскаленные угли, и клыки длиной два фута торчали из пасти. Исполненный ужаса стон – тихий, но все же слышный – донесся со стороны живой изгороди, и Гильф огромными прыжками понесся вперед. Я пришпорил своего жеребца и поскакал вслед за ним.
Глава 64СЛЕПОЙ СТАРИК С СЕДОЙ БОРОДОЙ
Когда я нагнал Гильфа, тот уже принял свое обычное обличье, справедливо решив, что одного крупного пса более чем достаточно, чтобы сбить с ног и прижать к земле старую женщину. Он отступил назад, повинуясь моему приказу, и она осталась лежать на сухих листьях под живой изгородью, скрючившись подобием креветки и судорожно рыдая.
– Ну-ну, не надо. – Спешившись, я опустился на колени рядом с женщиной и положил руку ей на плечо. – Успокойся, матушка. Гильф тебя не тронет, и я тоже.
Старая женщина продолжала рыдать. Она закрывала лицо руками, соединенными чем-то черным, что при ближайшем рассмотрении – вернее, обследовании на ощупь – оказалось железной цепью длиной чуть больше моего предплечья.
– Жаль, у меня нету фонаря, – сказал я.
– О нет, сэр! Не жалейте! – Старуха испуганно посмотрела на меня сквозь пальцы. – Хозяин наверняка увидит нас, коли вы зажжете фонарь. Вы ведь не сделаете этого?
– Нет. Во-первых, у меня нет фонаря. Это твой хозяин заковал тебя? Кто он такой?
– Да, сэр. Он, сэр. Вы один из рыцарей, да, сэр? С юга?
– Верно.
– В детстве, сэр, я видела рыцарей; они приезжали в нашу деревню. Высокие мужчины на огромных конях. В железной одежде. У вас есть железная одежда, сэр? – Она отняла одну ладонь от лица и провела по моей руке. – Ну и ну!
– Ты рабыня? – Внезапно жуткий протяжный вой зазвучал в моей голове: я содрогнулся, но он скоро стих. – Как зовут твоего хозяина? Чья ты рабыня?
– О, я его рабыня, сэр. Он нехороший, сэр, не похож на своего отца, но я видала людей и хуже, сэр. Но он суров, сэр. Суров. – Старуха захихикала. – Он обходился бы со мной лучше, будь я помоложе, сэр. Вы знаете, как это бывает. Его отец благоволил ко мне, сэр. Хюмир, сэр. Он мне не нравился, сэр, поскольку был огромный, в два раза больше вашей лошади, сэр. Но он был добр ко мне, только я тогда не понимала этого, сэр, а он жалел, что я такая маленькая, сэр. А теперь я слишком стара, сэр, поэтому Хиндл не трогает меня. Женщины должны трудиться, чтобы не помереть от голода и холода, сэр, так они говорят. Только я не знаю, что хуже.
– Хиндл – твой хозяин?
Старуха села и закивала:
– Да, сэр.
– Насколько я понял с твоих слов, он ангрид.
– В смысле – великан, сэр? Да, сэр. Они называют Ангр своей прародительницей.
– Если ты убегаешь от него…
– О нет, сэр! – Старуха казалась потрясенной. – Я бы не стала убегать от него. Я бы померла с голоду, сэр, и никогда не добралась бы до краев, где живут обычные люди. А если бы и добралась, я бы померла с голоду там. Кто станет кормить старую женщину вроде меня?
– Я кормил бы, если бы мог, – сказал я. – Но ты права, я не смог бы. По крайней мере, в настоящее время. Почему ты болтаешься здесь ночью, когда должна спать дома в постели?
Она захихикала.
– Ты эльф? И приняла такое обличье, чтобы подшутить надо мной?
– О нет, сэр!
– Тогда почему ты здесь?
– Вы мне не поверите, сэр.
Гильф заскулил; я погладил его по голове и сказал, что мы двинемся дальше через пару минут.
– Дело в мужчине, сэр. Да-да, и мне не следовало смеяться. Но я проделала страшно долгий путь, сэр, и очень утомилась за день непосильного труда. Если бы… если бы вы немного подвезли меня, сэр, я благословляла бы вас до конца своих дней, сэр. Я задумчиво кивнул.
– Я хотел сказать, что если бы ты убегала от хозяина, я пожелал бы тебе удачи, но ничем не смог бы тебе помочь. Мне надо добраться до Утгарда как можно скорее. Я не хочу сажать на коня второго седока – он и так хромает. Ты весишь вдвое меньше меня, а вес моих доспехов составляет половину моего веса. – Я встал и помог подняться на ноги старухе, казавшейся страшно худой и измученной в лунном свете. – Поэтому мы просто посадим на коня тебя.
Она тихонько взвизгнула, когда я легко поднял ее и посадил на своего белого жеребца.
– Вот так. Не обязательно свешивать ноги по сторонам седла, и я сомневаюсь, что у тебя это получится в твоих юбках. Сиди, как сидишь, и держись за заднюю и переднюю луки седла. Я поведу коня в поводу, и он пойдет не быстрее меня. Куда мы направляемся?
