class="p1">Внизу китайский всадник вяло погонял плеткой совсем запыхавшегося Гурю.
— Эх, рябина, красна ягода, — нянча левую раненую руку, начал заводиться Олейников, пока молодший казак снимал с него перевязь клинка, — эх, кровина ты, да больно красная!
Он вскочил в седло, по косой слетел с холма на поле и помчался в след китайскому всаднику. В здоровой руке его вертелась плетка.
— Вина ваша, — сухо сказал Артем Владимирыч, — повернувшись к монахам, — сразу не догадались, что надо войскам дать время убрать павших… Вина теперь ваша…
Нунций Валентиций не понял, что говорит ему этот заросший бородой разбойник в красной рубахе. Опустил голову к сидевшему на седле, брошенном на землю, Колонелло. Тот махнул рукой и залпом выпил кружку вина.
С поля донеслась ядреная тюркская матерность. Есаул Олейников, прокричав супротивному всаднику, что было надобно — про раненых и павших, вдруг завалился на правый бок своего коня и достал плеткой в промежность коня китайского. Тот конь присел, потом встал на дыбки, крутанулся вокруг себя. Китаец взмахнул руками, опрокинулся на спину, потерял стремена и шлепнулся оземь.
Олейников здоровой рукой бросил перед собой, поперек коня, Гурю и, низко пригнувшись, пошел наметом на русские сопки. Две вялые китайские стрелы пробовали его догнать, да не догнали.
Князь Артем махнул Егеру. Тот тихо сказал ближнему солдату, и тут же безоружные люди потянулись вниз — прибираться на месте побоища.
— Ну, с чем пришли? — спросил монахов Артем Владимирыч, указывая, куда им сесть.
Монахи на землю сесть отказались. Залопотали на латыни. Потом неспешно, даже гордо забренчал словами монах в красном одеянии. Колонелло молчал. Переводить взялся запыхавшийся Гуря:
— Говорит, что вы, Ваше сиятельство, делаете ошибку, разбойничая в китайских пределах. Армия наместника Императора огромна. И не сегодня, так завтра все равно вас побьет. Лучше — откупитесь… Ведь есть чем… Что вам деньги, коли жизни не станет?
— Нас побьет, а тебя — нет? — спросил Гурю князь.
Не отвечая на вопрос, Гуря толмачил надменный говор папского нунция:
— Пришел ты сюда воровским способом, князь Гарусов. Даже имея на то полномочий российской императрицы, прийти сюда, битву здесь начинать не следовало.
— Не у тебя мне, посол неправедной веры, спрашивать — когда битву начинать, где ее заканчивать… Дело говори, зачем сюда поднялся? Ищешь способ наше золото прибрать?
Порскнув глазами на отстраненного от разговора Колонелло, папский нунций еще выше задрал голову:
— Нами и китайским Императором решено — то золото и те богатства, что добыты вами из-под земли, вам принадлежат лишь в части, касающейся награды за найденное. Согласно обычаям просвещенных стран Европы, вам надлежит оставить себе только десятую часть найденного, а остальное выдать людям Императора этой земли, на то уполномоченным…
— То бишь — отдать вам, — рассмеялся в лицо краснохалатного Артем Владимирыч. — Так тому — не бывать.
Нунций Валентиций отступил в сторону от князя. На его место встал старший католической миссии в провинции Куонг-Дао, брат Вальери.
— Ваше сиятельство! — обратился он ко князю на немецком языке, чем Артема Владимирыча удивил. — Не копи бранных слов на особого посланника Его Святейшества, наместника Всевышнего на земле. Он в этих землях всего неделю и в наш спор вник случаем… Видевши второго дня назад бумагу с полномочиями твоей Императрицы, мы той бумаге поверили… Да вот беда — китайцы таких грамот, даже с сурской звездой, не признают… Все бы можно было уладить, не в спешном порядке… без кровопролития. Так ведь ты решился на сие неразумное действо — поставил противу государственной армии отряд разбойников…
— Мои разбойники — здесь, а где же ваша армия? — не выдержал Артем Владимирыч. — По густым кустам жидкую нужду правит?
Брат Вальери отмахнулся от дерзких словес упрямого русского князя. Молодой еще князь, вот на этом недостатке он сейчас сам себе и накинет на бородатую харю ярмо…
— Для начала сообщу тебе, Ваше сиятельство, где императорская армия. Правый ее корпус стоит вдоль по Селенге на двадцать миль. Не даст тебе уйти обратным походом по Оби. Левый же корпус делает крюк и отсекает остатки твоего отряда от единственного прохода на Байкал. А конница Императора… конница — она вон там. Ждет барабанов…
Князь оглянулся — не сдержал себя. И точно, на прежних позициях уже не торкались слепыми мухами китайские деревянные солдаты. На позициях, в полторы версты от занятых русскими сопок, развертывалась конная ала примерно в три тысячи сабель. Солнце уже клонилось к закату, и на всадниках отчетливо отсверкивала то кольчуга, то железные пластины, нашитые чешуей на кошмяные рубахи. Сила, и правда, суровая.
Папский нунций Валентиций, кашлянув, вступил в разговор:
— Полагаю, — мирно начал он, — что князю Гарусову по молодости лет охота выставить себя героем перед Императрицей Московитского государства. Это похвально…
Гуря с охотой перевел латинские словеса нунция.
Нунций же, вдруг повернувшись к сидевшему на седле Колонелло, резко бросил две фразы на грубой латинице.
Колонелло медленно поднялся, не глядя на нунция, — сообщил Артему Владимирычу:
— Велит мне вернуть карту… ту, что я получил от их человека… от их человека в Тобольске. Карта укрыта в тайник вагенбурга. Одному не изъять…
Князь сухо и жестко ответил Колонелло, не отводя глаз от краснохалатного человека:
— Крикни Егера, он поможет…
Внутри же себя князь возликовал. Ибо понял намерение Колонелло сунуть в тубус не подлинную карту, полученную от иезуитов, а ту копию, что сотворили вышивальщицы старовера Хлынова. Значит, у Колонелло есть нечто в голове — как избегнуть крушения похода и не попасть под явное и полное уничтожение китайской императорской армией. Князь глубоко выдохнул из-под сердца:
— Слушаю тебя, Валентиций, говори далее.
— Героем быть — сие похвально, — повторил нунций, — однако в делах государевых героев нет. Есть только добрые и честные исполнители Государевой воли. Вот тебе рескрипт первого министра твоей Императрицы. Чти и думай!
Валентиций достал из-за обшлага красной мантии плотный кусок кожи, сшитый вроде прямого кармана. Развел кожу пополам, внутри лежал полулист датской бумаги. Князь взял бумагу и тотчас узнал почерк графа Панина.
«Его сиятельству, князю Гарусову, генерал-майору от артиллерии, выполняющему, при полном благословении Императрицы, особый ее приказ. Тем приказом повелела Государыня тебе, князь, сопроводить ученого посланника Джузеппе Колонелло до границ государства Сии, да по пути споспешествовать ему, ученому посланнику, во всех его делах, приключая сюда и поиски сокровищ в землях, государству нашему не принадлежащих. Поелику Государыня наша в сей час занята важной политической работой, то я, граф Панин, велю
