Название этой статьи может показаться вам пикантным, а тон эксцентричным. Но не дайте ввести себя в заблуждение. Речь в ней идет о вопросе, чрезвычайно важном для нашего общества – общества организаций. И проблема вовсе не в том, что люди, услышав словосочетание «специалист по научной организации труда» или «эксперт по рационализации производства», начинают презрительно улыбаться. Проблема в том, что зачастую наши попытки быть продуктивными дают совершенно противоположный результат. Вспомните главу 4, в которой сопоставлялись анализ и интуиция. Так вот в данном случае речь идет о том, что одержимость «объективностью» может привести к субъективности. А профессиональные менеджеры, утверждающие, что их деятельность всего лишь «лишена морального аспекта», нередко обнаруживают, что их поступки явно и откровенно безнравственны.
Рискну высказать предположение, что менеджмент – в том виде, в каком он практикуется традиционно, – может скорее создавать проблемы, чем решать их. Возможно, до сих пор он действовал против наших интересов – не только как потребителей, стремящихся к качеству продуктов и экономии средств, но и как граждан, которые ожидают, что организации, выпускающие эти продукты, будут относиться к нам как к людям, как к живым существам. Это и есть основная тема данной статьи. Она же будет в центре внимания следующей, последней главы этой книги. Следовательно, «Комментарии к этому бранному слову "продуктивность"» являются своеобразным введением в заключительное эссе.
Почему же «продуктивность» считается бранным словом в столь многих кругах? Одно дело, когда ее ругают рабочие конвейера или радикально настроенные студенты, и другое – когда в одной из публикаций Гарвардской бизнес-школы определение менеджера как «эксперта по рационализации производства» называют «самым нелицеприятным по своему смыслу»[224].
Как утверждает Герберт Саймон в своей книге «Административное поведение», продуктивность представляет собой концепцию, лишенную какой-либо ценности, по его словам, «абсолютно нейтральную». Он пишет, что «критерий продуктивности» диктует «выбор той альтернативы, которая позволяет получить наибольший результат при конкретном использовании ресурсов»[225]. Иными СЛОВАМИ, быть продуктивным – значит извлекать максимум выгоды и пользы из любой цели, которой хочет достичь организация, например добиться самого большого роста, иметь самых счастливых и довольных работников, выпускать самые качественные продукты. Продуктивность означает наибольшие выгоды при определенных затратах; по определению пентагоновских «вундеркиндов» Роберта Макнамары, блиставших в 1960-х, это «самый кайфовый секс, какой только можно получить за доллар». А поскольку в нашем конкурентном мире ресурсы всегда ограничены, продуктивность представляет собой вполне логичную цель любой организации и, по сути, любой деятельности человека. Это понятие всеобъемлющее, как материнская любовь. Разве найдется в мире человек, который будет против того, чтобы работать максимально продуктивно?
Но я убежден, что проблема коренится не в этом определении данного термина, а в том, как оно неизменно реализуется нами на практике. В реальном мире продуктивность означает не наибольшие выгоды при определенных затратах – она означает наибольшие измеримые выгоды при измеримых затратах. Иными словами, практическая продуктивность организации означает продемонстрированную, доказанную продуктивность, более того – подсчитанную и вычисленную. Менеджмент, охваченный навязчивой идеей продуктивности, – это менеджмент, одержимый измерениями и оценками. И именно здесь коренится проблема.
Эту мысль можно наглядно продемонстрировать благодаря простому эксперименту. В самом начале курса лекций, посвященных совершенно другой теме, я попросил 59 студентов факультета делового администрирования письменно ответить, что первым приходит им в голову, когда я говорю, что ресторан работает продуктивно. (Предлагаю читателям на несколько минут прервать чтение и сделать то же самое.) Если исходить из определения Саймона, ответы должны быть очень разными; согласно моим идеям, однако, в них должны доминировать всего несколько конкретных критериев.
