— Прости меня, пожалуйста. Мне уже стыдно. И даже непонятно, как я могла… Как я могла так думать… И если бабушка узнает…
— Не узнает, Аня. Не волнуйся. Никто не узнает. Но ты должна мне пообещать. Надо сходить к специалисту. Надо с ним поговорить. Если хочешь — я схожу с тобой. Но это обязательно нужно сделать. Про нас. Про твою маму. Про твои мысли. Я не успокоюсь, пока мне не скажет знающий человек, что тебя отпустило.
— Хорошо. Я схожу. Я сделаю все, что попросишь.
— Умница моя. Какая ты умница у меня, — мужские губы щекотали волосы на виске — шепотом и касаниями, руки гладили, а Аня пыталась вжаться еще сильней, чувствуя себя снова кошкой, но оголодавшей по его ласке. По его теплу. По его защите. — Все правильно сделала. Ко мне пришла. Послушная. Добрая. Нежная. Солнечная. Красивая такая. Ты вообще представляешь, как мне повезло? Самая чистая, Анечка моя любимая…
С каждым новым словом Анино сердце начинало биться все быстрей, разгоняя кровь по организму. Это было непривычно. Ведь она успела застояться с тех самых пор, как Аня смирилась, что увядает. Он никогда раньше не говорил ей так много нежностей. Иногда в постели. На эмоциях. Но вот так, просто обнявшись, ни разу в жизни. Да и она ведь не просила. Но именно сейчас это было так важно. Это было так уместно. Это было так прекрасно.
— Ты таблетки не пила? — спросил, Аня замотала головой.
— Нет. У меня нет с собой. И я не хочу.
— Хорошо.
Губы задержались на виске дольше, Аня затаила дыхание.
Ночью у них был секс. Очень нежный. Очень неспешный. Украшенный его бесконечно важными словами. Такими искренними взглядами. Такой осторожностью движений. Аня знала — Корней готов к тому, что она не сможет. Он же много тогда сказал вещей, которые могли бы помешать. Но Аня о них забыла. Им не просто нужны «свои ладошки». Им нужно убедить друг друга, что они снова вместе. Что она вернулась. Что он не отпустил.
— Корней…
Аня оторвалась первой. Он кивнул, ожидая вопроса, она замялась на мгновение. Закрыла глаза, собралась…
Его вчерашние слова, когда впустил в дом, разлились новым половником раскаленной боли по и без того израненной душе. И задавая вопрос сейчас, она могла сделать себе хуже, но ей важно было, поэтому…
— К тебе приходила Илона? — Аня спросила, даже не пытаясь спрятать ранимость взгляда. Его все равно не проведешь. Он заметит. Он поймет. И врать не станет. Скажет правду. А она… Примет. Любую. Просто, чтоб не незнание. Чтоб не сомнения. Он же не понимал… Он же не догадывался, что с ней творилось… И не должен был…
— Приходила, — Корней ответил, тоже глядя в глаза. — Но ничего не было. Я специально тебе о ней сказал. Мне хотелось, чтобы тебе стало плохо. Я думал, так будет честно. Ты делаешь больно мне, я плачу той же монетой. Я снова, сука, был с тобой жестокий…
— Все нормально. Не волнуйся. Я понимаю. Все нормально. Мне просто важно…
— Я не смог бы тебя предать, Ань. И себя не смог бы. Я ждал, что ты остынешь. Я думал, ты злишься. Я не дурак, я понимаю, где наш с тобой конец. Я не готов был.
Ане, возможно, хотелось бы что-то ответить, но она не смогла. Просто выдохнула облегченно, прикрывая глаза. С этим жить ей было бы сложно. Она справилась бы. Но так… Значительно лучше.
— С тобой выходили на связь Анфиса или Вадим?
Следующий вопрос задал уже Корней. Аня нахмурилась немного, потом замотала головой, прочищая горло.
— Нет. Им больше ничего не надо от меня. Не выходили… Им… Им же неважно, чем для меня дело кончится. Вадим хотел тебе отомстить, лишить «игрушки». Анфиса… Просто денег хотела. Я не боялась, что они… Я вообще ничего не боялась. Только вас с бабушкой. Почему-то… Не знаю, почему…
— Потому что самые близкие делают больнее всего, — Корней прижался губами к Аниному лбу, чувствуя, что она снова немного дрожит, вспоминая её же слова. Они её защищали. Они её чуть не уничтожили.
— Я вас люблю. Я вас ни в чем не виню. Хочу, чтобы ты знал это. Если бы я узнала когда-то позже… Если бы не слышала… Я бы совсем иначе восприняла. Знаю это. Разозлилась бы, конечно, что ты влез… Но так — не было бы. Просто… Так совпало… Это совпадение, Корней. Вы не специально…
— Хорошо, Ань. Я тебя понимаю. Не волнуйся. Только дай мне свой телефон, пожалуйста…
Корней отпустил Аню, сделал шаг назад, посмотрел в глаза не требовательно, действительно с просьбой, раскрыл ладонь, ожидая…
— Зачем? — девушка же напряглась немного. Нахмурилась. Запуталась сразу. Почувствовала, что начинает нервничать. Он только что пообещал, что бабушке не скажет. А ещё зачем ему может быть её мобильный?
— Давай аудио удалим. Пожалуйста. Ты покажи мне, где они. Я удалю. Хорошо?
Несколько секунд Аня смотрела, будто в истукана превратившись. Того, который… Переслушивал, тонул в отчаянье, сам себя жрал голосами… Его и матери. Потом же Аня моргнула. Потянулась по столешнице к сотовому, разблокировала, зашла в перечень файлов…
— Здесь и в переписке. Увидишь там… Сам…
Положила Корнею на ладонь, следила, как он поворачивает к себе, нажимает… Поднимает взгляд на нее, улыбается еле-заметно, потом снова в телефон. Делает всё, что хотел, снова тянется в ней, обнимает, целует в лоб.
— Это сон был, Аня. Просто сон. Иногда такое снится. Но мы проснулись. И слава богу. Мы об ответственности с тобой говорили. Помнишь? Так вот, главная твоя ответственность в том, что я-то без тебя не смогу уже. Понимаешь? И поэтому не отпущу. Больше точно не отпущу. Моя маленькая… Моя нежная…
Девичьи пальцы скользили по плечам, шее, волосам, Аня тянулась губами к губам Корнея…
Они так и не позавтракали. Кофе так и остался в автомате… Но это разом вдруг стало неважным. Он снова говорил меньше. Но он говорил так важно…
Аня раскрыла губы, чувствуя, что их дыхания смешиваются… Она очень по нему скучала. Она не надеялась даже, что ему так просто удастся потушить ее пожар. Просто всё понять. Просто не пустить. Просто дать выговориться. Просто послушать про ладошки. Не высмеять. Не фыркнуть, что глупости. Собрать её, склеить парой слов… Как она склеила лошадку. Только так, что даже трещины не видны.
Это ли не чудо?
Аня почувствовала, что мужские руки подхватывают, понятия не имела, куда он собирается отнести, но готова была ко всему. Корней же всего-то сделал шаг в сторону, опуская её на столешницу. Целуя с напором, пробираясь под свою же футболку, проходясь по животу вверх, растягивая ткань, пока Аня не приподнимается немного, вытаскивая из-под себя…
— Ты мальчика хочешь или девочку? — Корней оторвался на секунду, стягивая, отбрасывая футболку на пол, пытливо смотря в глаза… Она же покраснела.
Немного от смущения — до сих пор, немного от неожиданности. Закусила губу, сомневаясь…
— Мне не важно, — а потом замотала головой, отвечая искренне. Просто хотела, чтобы… Было, кому дарить любовь. Ее же снова так много. Она снова через край плещется.
